- Мэйт, иди спать, иначе я все папе расскажу.
Жду, что он вот-вот снова назовет меня ” ябедой ” или еще хуже запоет свою песенку: ” Эрни – наш дружок.”
Очередная капля падает с кончика его острой челки, катится по носу, с кончика ложится на губы и он снова ее слизывает кончиком языка, а затем говорит тем же самым голоском, что и я, но при этом даже не раскрыв рта:
- Я тебе оставил немножечко пирога. Ведь братья должны делиться друг с другом, не так ли, Эрни?
Он протягивает мне небольшой надкусанный кусок пирога с тестовой сеточкой из-под которой уже вытекло все варенье. Я принимаю у брата пирог и кусаю там, где Мэйт еще не кусал. Он неподвижно стоит и внимательно смотрит, как я ем пирог. Следит за каждым моим укусом. Когда я отправляю последний кусочек в рот и кладу голову обратно на подушку, укрываясь одеялом, снова слышу голос:
- Сладких снов, братец.
Затем он шагает к двери комнаты и приоткрыв ее, оглядывается на меня. На его лице сияет самодовольная недобрая ухмылка. Потом он все-таки выходит и дверь захлопывается. Я прокручиваю в голове, что только что произошло и тут до меня доходит! Мэйт никогда бы не стал делиться со мной куском пирога! И ничем другим. НИЧЕМ и НИКОГДА! Он жадина и никогда не проявлял ко мне братской заботы.
К сожалению, я понял это слишком поздно. Почувствовал как забурчал живот, как его закрутило, к горлу подступила тошнота, мое тело пробили судороги, пальцы рук заледенели, задрожали, я сжал ими край одеяла пытаясь натянуть его на себя посильнее и согреться, однако это не помогало. Я лежал на спине и бился в конвульсиях. В глазах все расплывалось. Я попытался позвать Аманду, но изо рта вырвался лишь глухой хрип. Я задыхался. С ужасом в глазах уставился в смазанный потолок и теперь бился в конвульсиях всем телом словно эпилептик, а тем временем всю комнату заполнил громкий и злобный смех Мэйта. Из глаз хлынули слезы. Воздуха не... Я схватил левой дрожащей рукой плечо Аманды, пытаясь разбудить ее, чтобы вызвала ” скорую “. Повернул голову в ее сторону и позвал еще. Снова вырвался хрип. Лежу под одеялом, но мне очень холодно. Все тело бьется в судорогах, руки дрожат, шея болит и становится потной. Со лба течет ручьем, носом хлещет кровь. Я задыхаюсь! Она стекает мне в рот, наполняя его вкусом меди. Начинаю гадать, что убьет меня быстрее. Удушье или захлеб собственной кровью, которая уже бурлит у меня в горле. Трясу Аманду за плечо, что есть мочи и тут ее голова резко поворачивается в мою сторону, а тело остается в том же положении. В ее горло воткнут нож, вся шея в крови, карие застывшие глаза распахнуты. Я издаю нереально громкий истошный крик ужаса, перебивая смех Мэйта, заполняющий комнату, затем замираю, закрываю глаза и дрожь прекращается. Голова падает на подушку лицом к Аманде, левая рука остается лежать у нее на плече, а правая свисает над полом. Я с криком просыпаюсь и вскакиваю. В глазах страх, на лбу пот. Аманда просыпается от моего крика и тоже садится рядом. Обнимает за плечи, прикладывает руку ко лбу и взволнованно спрашивает:
- Эрнест, что такое? Плохой сон? Все хорошо. Это только сон.
- Да, это только сон. – ответил я тихо, словно пребывая в трансе.
- Что это было? – поинтересовалась Аманда, поглаживая меня по плечу. Я вспоминаю как отчаянно тряс ее за плечо во сне и вздрагиваю. От неожиданности она даже одернула руку, но потом снова коснулась моего плеча. – Эрнест, ты весь дрожишь.
- Ничего. Просто кошмар. – ответил я, не в силах заставить себя посмотреть на нее сейчас.
- Ложись и выброси его из головы. – говорит она и пытается меня уложить обратно на подушку, но я сопротивляюсь всем телом.
- Нет, я не лягу. – заявляю я все таким же шепотом, не моргая словно зомби. Смотрю в одну точку – на дверь, словно Мэйт вот-вот должен был подкрасться и повторить то же самое, что сделал и сказал во сне. Аманда вздохнула.
- Эрн, завтра рано вставать. – напоминает она, но мне все равно.
- Я хочу есть. – внезапно заявляю я и сам удивляюсь этим словам. Учитывая, что мне только что приснилось, я должен бы потерять аппетит на несколько дней вперед, но в эту самую секунду меня непреодолимо тянуло на кухню. Я чувствовал, что должен немедленно спуститься и войти туда. Я должен был что-то сделать. На самом деле не хотелось ни пить, ни есть, это была простая отговорка, но я знал, что...
Немедленно. Должен. Попасть. Туда.
- Что? – спросила она, думая, что ослышалась. – Ты не ешь ночью. Что на тебя нашло?
- Сегодня поем. – ответил я и поднялся с кровати. В спальных штанах и с голым верхом покидаю спальню. Спускаюсь вниз по лестнице, по-прежнему словно в трансе. Наверное любой другой человек на моем месте ни в коем случае бы не пошел взглянуть посреди ночи, что завалялось в холодильнике, после того как его отравили во сне вишневым пирогом, но ноги будто сами ведут меня в кухню.
Иду по ковровой дорожке словно лунатик, медленно и тихо. Прохожу мимо красного дивана с жуткой картиной и отворяю дверь кухни. Самая ненавистная мне комната в доме влекла меня сюда как муху на сладкое. Не включая свет я босиком иду по скользким холодным плитам к холодильнику, надеясь съесть что-нибудь, что поможет убрать сладкий привкус, который я до сих пор чувствовал во рту, словно только что наяву съел этот проклятый пирог с вишней.
Отныне никаких пирогов! Никакой выпечки! Никакой вишни!
Протягиваю правую руку к ручке холодильной камеры, пальцы обвивают ее и тяну на себя. Дверца отворяется и... Невольно ору от ужаса и мерзости и чувствую как меня отшвыривает от холодильника какая-то неведомая мне сила. Не удержав равновесие падаю на плиточный пол, ударяясь своим задним местом. Закрываю руками рот и нос, чтобы не орать (не дай Бог сейчас сюда примчатся Аманда и девочки!) и не чуять мерзкого вонючего запаха сырого мяса и еще какой-то мерзости. Яркая лампа внутри холодильника освещает полки, которые ломятся от человеческих внутренностей: длинной толстой кишки, почек, селезенки, сердца, печени и прочего. Мой крик затихает, минуту сижу не дыша и даже уже не ощущая холода плит, затем отнимаю руки от лица и на пол хлещет рвотная масса. За ней вторая. Третья. В общем весь набор жиров и витаминов который я принял за день. Нужно срочно выпить воды пока меня не разорвало! Бегу в другую половину кухни, трясущимися руками достаю из шкафа с посудой большую кружку, наливаю воды из-под крана и пью залпом. Промываю рот и закрываю кран, тяжело дыша. Тут слышу как захлопывается дверь холодильника и резко оборачиваюсь. Мое сердце начинает нестись как бешеное, дыхание прерывается, а зеленые глаза стекленеют, уставившись в одну точку. Рядом с холодильником я вижу Мэйта, чья левая маленькая ладошка прижимается к двери холодильника. Мэйт выглядит как в моем сне. Мокрые от крови волосы, пробитый череп, капельки крови падающие с челки на нос, с носа на губы, сжатые в тонкую линию, бледные и сухие, а с губ на подбородок. Он медленно растягивает улыбку, но глаза его остаются злыми и жестокими. Белая рубашка в пятнах крови, подошвы кроссовок оставляют за собой грязные следы.
- Напугал я тебя? – спросил Мэйт своим детским, но дьявольским голосом от которого кровь стынет в жилах. При этом он даже не открывал рта. Губы оставались сжатыми в тонкую линию.
- Оставь меня в покое! – заорал я, срывая голос. Горло итак болело после нескольких рвотных волн и холодной воды, но мне было все равно. Все, чего я хотел – это чтобы он исчез с моих глаз и оставил меня одного. Здесь было темно, холодно, воняло потрохами и рвотой, но с этим я вполне был в состоянии справиться. А вот с поганой галлюцинацией моего мерзкого брата всего в пяти шагах от меня совершенно не представлял, что нужно делать.
Мэйт улыбался. Мое состояние его веселило. ВСЕГДА веселило.
- Не могу. Понимаешь, Эрни. По какой-то непонятной причине я не могу выйти за пределы этого паршивого дома и буду ходить здесь до тех пор пока вторая половина меня не ляжет в могилу. Я буду мучить тебя, пока ты не поплатишься за то, что сделал со мной. – ядовитым голосом пригрозил Мэйт.
- Ты – маленький дьявол! – рявкнул я.
- Нет. Это ты маленький дьявол! Тот самый маленький дьявол который убил меня одним касанием! Это ты дьявол, Эрни, а я – Маленький мститель! И я отомщу за себя. Я заберу тебя с собой в могилу. Мы с мамой вместе тебя заберем. Ты слышишь, Эрни? Мы заберем тебя и будем наблюдать как ты страдаешь в пучине Ада. Ты будешь страдать за каждую минуту своей счастливой человеческой жизни пока я бился о стены этого дома. Пытался выбраться! Слышал, как мама зовет меня, но не мог до нее дотянуться потому что ты запер меня здесь! ТЫ сделал это со мной! Это все ты, Эрни. Ты! Ты! ТЫ!!!!