Что-то мне подсказывало, что в отличие от косточек, дух Мэйта не будет дремать в Рождество и наверняка проведет его на полную катушку, оставшись в кругу своих любимых сверстниц-племяшек.
====== Часть 10. Конец. ======
” Трусишка! Трусишка! Слабак! Дурачок! Кто у нас пай-мальчик? Эрни- наш дружок. ” – раздавался издевательский голосок Мэйта в стенах темной кухни. Его смех заполнил всю комнату. Такой злобный и громкий смех, что даже мои истерические вопли не могли перебить его. Я стоял напротив близнеца, зажмурив глаза и затыкая уши, чтобы не слышать этой противной песни. А Мэйт все никак не унимался, повторяя свой стих.
- Прекрати! Прекрати!!! ПРЕКРАТИ!!!! – завопил я, наблюдая за тем, как Мэйт загибается от хохота, распевая ” Эрни – наш дружок “. Для меня это стало последней каплей. Не понимая, что делаю, я ринулся на него, сжал правую руку в кулак и ударил в нос. Мэйт перестал смеяться, выпуская крик боли и отшатнулся на пару шагов назад. Прямо за его спиной стоял обеденный стол. Я был в шоке от того, что сейчас сделал, ведь раньше никогда никого не ударял, особенно своего брата. Мэйт убил меня взглядом. Я уже было собрался извиниться, но тут он бросился ко мне замахнувшись кулаком, чтобы совершить ответный удар и я, даже не поняв, что сделал, в тот же миг уклонился. Кулак Мэйта пронесся у меня над правым плечом, едва не задев ухо. Я тут же уперся ладонями в его грудь и что есть мочи толкнул. Мэйт полетел назад, размахивая руками, пытаясь удержать равновесие, но в конце концов поскользнулся, с глухим стуком задел затылком уголок стола и упал. Его темно-зеленые глаза закатилась.
Я вспоминал это снова и снова все то время, что гнал от старого кладбища Джерома в Финикс по ночной пустой трассе. С того момента как Аманда сказала, что уехала из дома прошел уже час. В данный момент девочки находились дома одни, наедине с моим призрачным злобным братом. Я старался думать о том, что сейчас они вместе сидят в гостиной, кушают сладости и смотрят телевизор, а вокруг мигают гирлянды и новая ель. ” Он ничего им не сделает, Эрн. Он не посмеет!” – говорил я себе, нервно барабаня пальцами по рулю. Нужно было успокоиться. Не хватало угодить в аварию. Так я точно еще нескоро доберусь до дома. Все это неправильно! Сегодня Рождество. Мы должны праздновать его вместе, всей семьей, а я как натуральный дурак бросился за тысячу миль от дома чтобы осквернить могилу мертвого брата, от которого кроме прогнившего скелетика ничего не осталось. Аманда сорвалась и уехала к своему отцу, бросила детей в огромном доме наедине с призраком. Конечно, они уже достаточно взрослые чтобы оставаться одни, я в их возрасте оставался довольно часто, вот только моей жизни ничего не угрожало. ” Хватит себя накручивать! Все будет хорошо.” Наконец я добрался, вышел из машины и...
...по спине поползли мурашки.
Меня встретили черные окна. Во всем доме был выключен свет, а сам дом в данный момент выглядел совершенно необитаемым. Я достал телефон чтобы свериться с часами. Те показывали без пятнадцати одиннадцать. Не может быть чтобы девочки так рано легли спать. Тем более на каникулах. Тем более в Рождество!
Я открыл дверь и вошел внутрь. В гостиной царила зловещая тишина и темнота ничуть не уступала сумеркам ночи. Нащупал на стене выключатель, но свет в гостиной не загорелся. Рука задрожала. Я прислушался. В доме было очень тихо. Трясущимися руками достал телефон и включил фонарик. Оглядел всю гостиную. Высокая украшенная ель, диван, телевизор. Медленно миновал комнату, стараясь не шуметь на случай если дочери и правда уже легли спать. Я знал, что это полный бред, но в данный момент этот факт успокоил бы меня на все двести процентов. Я ступил на ковровую дорожку, застилающую длинный узкий коридор и двинулся к комнатам девочек. За первой дверью, конечно же была комната Грэйс. Я приоткрыл ее и посветил фонариком. Громкий и жутковатый скрип нарушил зловещую тишину большого темного дома. Она сидела за столом, как обычно, когда рисовала. Но в этот раз это было ОЧЕНЬ НЕОБЫЧНО потому что во всем доме не было света и все же вот она, Грэйс. Сидит за своим столом с собранными в пучок каштановыми волосами, в фиолетовом свитере и серых штанах от своего школьного спортивного костюма. Я думал, что при свете фонарика или от скрипа двери она обернется, но та даже не шелохнулась. Мое сердце пропустило один удар. К горлу подступила тошнота. Я осторожно переступил порог ее комнаты, стоя на совершенно одеревеневших ногах и позвал дочь:
- Грэйс?
Ответа не последовало. Тогда я медленно подошел к ней со спины и потряс за плечо. Под моей рукой она чуть пошатнулась и в ту же секунду голова дочери свалилась с ее маленьких детских плеч прямо мне под ноги. Я выронил телефон и шарахнулся от обезглавленного тела дочери как от огня. Крик ужаса заполнил дом, разрывая мои легкие. Согнулся пополам обхватив себя руками и крича еще громче. Горло пронзала такая боль, что на глаза навернулись слезы. Я закашлялся, падая на пол и ударился головой о стену напротив двери ее комнаты. Громко зарыдал, несколько минут бешено выкрикивая: ” НЕТ!!! “. Я ничего не чувствовал, кроме боли и ничего не видел, кроме обезглавленной дочери, сидящей за письменным столом, а так же ее головы, которая лежала на окровавленном полу детской и смотрела на меня своими зелеными стеклянными глазами, полными ужаса. Кровь была повсюду. В ней утопал ковер, вокруг были брызги, шея тоже была вся в крови. Я сидел и смотрел на представшую передо мной картину и просто рыдал от горя, судорожно хватая ртом воздух. Не знаю сколько времени я истратил чтобы хоть немного прийти в себя, но наверное достаточно много. Я полусидя-полулежа растянулся поперек коридора напротив распахнутой комнаты Грэйс и искал в себе силы преодолеть порог чтобы забрать телефон, упавший экраном вниз и с до сих пор включенным фонариком, прекрасно освещавшим ее голову. Все было расплывчато из-за слез на глазах, но я все же сморгнул их и подполз к телефону, стараясь не касаться головы собственной дочери. Мне стало казаться, что это лишь ночной кошмар. Один из многих моих кошмаров, которые я неоднократно видел по ночам в этом доме. Мне казалось, что если я коснусь ее, то кошмар станет жестокой явью.
Не понимая как я нашел в себе силы хоть что-то сообразить в этот момент, я встал на трясущиеся ватные ноги и тяжело дыша поплелся в комнату Гвин, желая как можно скорее найти ее и убраться отсюда как можно дальше. Внутренний голос вопил внутри меня, разрывая голову своим отчаянным криком о том, что Гвин тоже больше нет, но я изо всех сил пытался воспротивиться этой мысли. ” Она жива! С ней все хорошо. Забрать ее... Я должен забрать ее!” – говорил я себе, но это было бессмысленно. Я врал сам себе. Если бы Гвин была жива, она бы слышала мою истерику. Так громко и душераздирающе не кричал еще ни один человек.
Кого я обманываю?
На самом деле Гвин тоже была мертва, потому что если Мэйт добрался до Грэйс, было совершенно очевидно, что Гвин он в живых не оставит. Он убил ее. Он убил их обеих. Гвин мертва и если я сейчас пойду это проверять, то окончательно слечу с катушек, а мне еще нужны силы чтобы рассказать все Аманде, утешить ее и свыкнуться с мыслью, что я больше не отец. Во второй раз я резко распахнул дверь детской комнаты, в которой когда-то жил сам. Сердце колотилось как бешеное. Мне казалось, что оно сейчас пробьет мою грудную клетку и я стану трупом как Грэйс. Но на мое огромное удивление, Гвин в комнате не оказалось. Ровно как и следов смерти, крови или потрохов второй близняшки. Я не знал, обрадоваться этому или испугаться еще больше, чем есть сейчас. Хотя я был совершенно уверен, что больше уже некуда. И когда я уже был готов закрыть дверь чтобы отправиться на поиски дочери, фонарь в моей руке осветил обрубок веревки, висящей под потолком. Новая волна ужаса захлестнула меня с головой. В панике я захлопнул дверь и заметался, не зная, куда бежать в первую очередь. Поискать Гвин на втором этаже или в кухне?
- ГВИН!!! – закричал я во все свое горло, которое и без того разрывалось от боли после истерики и воплей. – ГВИН, ОТЗОВИСЬ!!!
Дом ответил мне эхом собственного голоса. Кажется, не было ни намека на то, что Гвин вообще была в этом доме. За минуту в моей голове пронеслось с десяток самых жутких версий того, что могло приключиться с второй близняшкой. Я представил ее спрятанной в шкафу своей спальни и то как Мэйт удушил ее одним из моих галстуков. Представил кровавый душ. Гвин, порубленная на кусочки и спрятанная в холодильнике. Гвин, вышедшая из окна под гипнозом своего безумного мертвого дяди. Здесь могло произойти все, что угодно.
Эти жуткие картины захлестнули меня с головой.
Не понимая, что делаю я выскочил обратно на улицу, запинаясь обо все подряд. Ноги заплетались и не слушались, но я продолжал идти. Открыл багажник машины и достал канистру с бензином. Из бардачка вынул коробок спичек и вошел обратно в дом. Облил диван в гостиной, елку, телевизор, пол, лестницу, и начал равномерно проливать остатки бензина на ковер. ” Я схожу с ума! Что же мне делать? Я должен найти ее. Должен найти Гвин! Нельзя ее тут бросать ни живой, ни мертвой. Я должен забрать тело Грэйс. Завернуть в простыню и вынести прочь из комнаты этого монстра. Я сожгу это место! Сожгу! Все сожгу!” Я вылил остаток бензина на этот проклятый красный диван Мэйта, сорвал картину и порвал холст. Дубасил раму о стену пока та не сломалась, а затем я разломал ее в щепки, сложил их на диван, достал спичку, чиркнул о коробок и вот я уже держал в руке маленький яркий огонек, который вот-вот покончит со всем этим кошмаром. Запутавшись в собственных мыслях и действиях, я вскоре напрочь позабыл о Грэйс. Больше никто и ничто не имело значения. Имело значение лишь пламя, пожирающее двухэтажный дом семьи Гемини, внутри которого будет кричать Маленький мститель, что отнял у меня мою прежнюю жизнь.