В дверях спальни сталкиваюсь с Амандой, которая еще не выглядит сильно заспанной, но заметно, что она уже успела задремать.
- Господи, Эрн, что стряслось??? – выпаливает она, хватая меня за щеки и внимательно вглядываясь в мое лицо. – Боже мой! Да ты белый как мел.
- Я... эм... там просто... – замямлил я, судорожно хватая ртом воздух и стараясь притормозить сердце, которое билось о грудную клетку так громко и бешено, что я слышал стуки в ушах. – Ничего. Я тебя разбудил, извини. Просто мне показалось, что я видел крысу, а ты же знаешь, что я их терпеть не могу. Это усталость, не бери в голову.
Едва эти слова слетели с губ как мне стало до отвращения стыдно. Еще не хватало чтобы она решила, что вышла замуж за почти тридцатилетнего мужчину, который завопил как девчонка при виде крысы. Идиот!
- Крысу?? – занервничала Аманда и ринулась в ванную, взглянуть на ” незванного гостя ” в столь поздний час. – Где у нас метла? Сейчас я ее...
Вспомнив о настоящей причине моей паники я развернулся и успел схватить ее за руку прежде чем Аманда поравнялась с дверью и увидела наполненную кровью душевую кабинку.
- Слушай, пойдем в кровать? Я ее наверное давно спугнул своим криком. – воскликнул я, прижимая жену к себе чтобы не дать возможности заглянуть в ванную хоть краем глаза.
- Эрн, это просто крыса. Может даже и не одна. Понадобится время чтобы выгнать всех крыс, но все будет хорошо, дорогой.
Она обняла меня и я вздрогнул всем телом ведь наверняка на мне остались кровавые потёки после душа. Глянув на свои руки за спиной Аманды я обнаружил, что кожа идеально чиста и никакой крови нет. Нигде. Ни единой капли.
Я облегченно вздохнул и закрыл глаза.
- Я выключу свет и приду, хорошо?
Аманда чмокнула меня в губы и удалилась обратно в спальню, а я осторожно вошел в ванную и поднял щеколду с плитки пола. Шторка душевой валялась на полу, кабинка была чиста, а душ продолжал хлестать бурным потоком пока я не закрыл кран. Никакой крови. Вообще!
И даже в зеркале кроме меня самого, замотанного в одно полотенце, никого не было. Я выключил свет и прикрыл за собой дверь, убедившись, что все это мне привиделось от усталости. Но все же из глубин моего сонного мозга что-то шептало мне, будто я оставил там Мэйта.
====== Часть 5. Кладбище. ======
Прошло восемь лет. За это время многое изменилось в моей жизни. Я все же привык к своему дому, стал меньше думать о Мэйте и на душе стало чуточку спокойнее. Мы с Амандой жили душа в душу, бывало конечно ссорились по пустякам (а какие пары не ссорятся?), но в остальном мы устраивали друг друга и очень любили. Благодаря ей мой большой и серый особняк приобрел радужные краски и стал намного уютнее. Мы сделали ремонт, переклеили обои и даже оживили две детские комнаты. Нетронутым остался лишь кабинет отца. Жена конечно же была удивлена, когда вошла в комнату Мэйта и увидела весь тот хлам, который брат любил таскать с улицы и превращать в нечто ” грандиозное ” на его взгляд. Решение замуровать дверь отменилось. Аманда сказала, что совсем не обязательно замуровывать помещение, которое может под что-нибудь пригодиться. Вот только от ” сокровищ ” Мэйта пришлось избавиться. Тут были и банки из-под газировки почерневшие от времени, и бутылки, и спичечные коробки, альбом с фантиками, личный дневник в котором Мэйт калякал кривым детским почерком прорывая ручкой бумагу о том как он меня ненавидит и во всех мрачных тонах подробно описал семнадцать способов как избавиться от меня.
” 1. Смыть в туалете 2. Накрыть лицо подушкой пока он спит, сесть на нее сверху и ждать 3. Вытолкнуть из окна. 4 Зарубить топором 5…” Я поспешил избавиться от этого кошмара пока на него не набрела Аманда. На ее вопрос кто раньше жил в этой комнате я ответил, что к нам приезжали мои тетя с дядей со своими детьми так вот тут ночевал их старший сын Тим – очень странный ребенок которого на самом деле я никогда не видел. Знал только имя. Имен остальных трех детей моих дяди и тети я не знал вовсе. Когда мне было семь, Тиму было четырнадцать. Вдвое старше меня. Тогда же тетя Марселла родила четвертого ребенка. Я видел их всех только один-единственный раз в своей жизни – когда умерла мама. И то они надолго не задержались. Я боялся Тима. Он казался мне таким большим и грозным дяденькой. Только Мэйт никогда никого не боялся. Как-то раз он даже кинулся на Тима. Это было в похоронном зале. Я не понимал, что происходит. Все плыло перед глазами от слез. Пребывал в самом траурном состоянии. Кругом тишина если не считать тихих всхлипов толпы незнакомых людей и их перешептываний. А потом раздался яростный крик Мэйта. Я хотел было встать со своего места перед самым гробом и помочь Мэйту, но папа уже тащил его одной рукой за рукав чуть ниже плеча. Он что-то быстро говорил ему, но я сумел расслышать только:
- ... и подумай о своем поведении, щенок!
Комнату Мэйта вычистили и привели в приличный вид. Все шло просто чудесно. У меня был теплый и уютный дом в который всегда было приятно вернуться после длинного рабочего дня. На столе всегда ждал горячий и сытный ужин, всегда было с кем поговорить и тем для разговоров тоже была тьма! Обзавелись машинами, новыми друзьями и даже как-то зашел разговор о домашнем любимце, но Аманда наотрез отказалась. Она очень любила животных, но аллергия не позволяла ей их иметь. Да и узнай ее родители о животных в доме – до конца жизни бы пилили по этому поводу. Она была дороже мне всех зверей на свете вместе взятых, ведь именно она изменила всю мою жизнь, поэтому от идеи завести зверушку я отказался раз и навсегда. Но это не так уж и плохо. Главное, что мы есть друг у друга. Чего еще можно желать? Я просыпаюсь от громких девчачьих визгов и быстро топающих ног по коридору первого этажа. Нехотя встаю с кровати, сую ноги в тапки и выхожу из комнаты. Спускаюсь по леснице вниз и как раз в этот момент меня чуть не сносит с ног только что промчавшаяся как ветер Грейс. За ней бежит рыдающая и бьющаяся в истерике Гвин и вопит, надрывая горло:
- ОТДАЙ!!! Это МОЕ!!! Ты все бананы съела! ОТДАЙ ЯБЛОКО!!!
- А вот и не отдам! Рева-корова! – отвечает Грейс и показывает сестре язык. В правой руке она держит большое красное яблоко и злобно улыбается. Меня от этой улыбки бросает в дрожь потому что и улыбка и сама Грейс напоминают мне Мэйта. Можно даже подумать, что призрак Мэйта вселился в одну из моих дочек-близняшек, если бы конечно призраки существовали. У нее улыбка Мэйта, характер, манера говорить и даже привычки одни и те же, что меня очень беспокоит. Гвин больше похожа на меня. Спокойная, такая же плаксивая как я в детстве, ее легко обидеть, задеть, расстроить. Внешность девочки взяли от мамы. У обеих короткие каштановые волосы в которые вплетены их любимые сиреневые банты, мамины уши, нос, губы, черты лица. Пальцы на руках мамины, а от меня они взяли лишь зеленые глаза. Две маленькие худенькие шестилетки. Грейс спит в комнате Мэйта, а Гвин в моей. С самого рождения я поселил их вместе (в мою) думая о том, что девочки не станут ссориться из-за пустяков, и проблем с житьем в одной комнате не возникнет, но когда девочкам стукнуло по четыре года начались разборки. В столь раннем возрасте их нельзя было оставить наедине хотя бы на десять минут. Грейс любила все ломать и когда мы покупали им одинаковых кукол в одинаковых количествах, чтобы избежать истерик, то Грейс в первые пять минут ломала бедным куклам руки и ноги, смывала в унитаз или выбрасывала из окна и принималась за кукол Гвин. Понятное дело, что у детей быстро гаснет интерес к игрушкам, но Гвин-то просто забрасывала в какой-нибудь угол и жила себе спокойно, а когда Грейс теряла интерес к своим куклам она просто их ломала и принималась искать новые объекты для разрушений. Когда добиралась до заброшенных в угол кукол Гвин, та сразу вспоминала как сильно их любит и начиналась драка. В драке, естественно, побеждала Грейс, ломала ноги куклам Гвин и та оставалась ни-с-чем долго рыдая и катаясь по полу в истерике.