– Он совсем маленький, – и протянул руку и попросил Рекса:
– Лапу, дай лапку, ну, лапку дай!
Рекс дал ему лапу, а потом стал лизать его руку, потом стал чесать лапой ухо, делал это все очень здорово и забавно. Папа засмеялся, а потом мне сказал:
– Хорошо, подожди меня здесь, я попробую все уладить с мамой, – и пошел в дом.
Мой папа самый лучший на свете. Пока папа улаживал дела с мамой, я забавлялся с Рексом.
Когда папа вышел из дома, вид у него был не очень довольный. Он присел около меня, почесал мне голову и сказал, что мама ни за что не хочет оставлять собаку в доме, особенно после случая с креслом. Я снова расплакался, но мне пришла в голову идея:
– Если мама не хочет, чтобы Рекс остался в доме, – сказал я, – его можно поместить в саду.
Папа подумал немного и сказал, что это дельная мысль, что в саду Рекс ничего не испортит, а мы сейчас же начнем строить ему будку. Я бросился обнимать папу.
Мы пошли в подвал за досками. Папа принес инструмент. Рекс принялся есть бегонии, но это не так страшно, как кресло в гостиной.
Папа начал отбирать доски.
– Ты увидишь, – сказал он мне, – мы сделаем шикарную будку, настоящий дворец.
– Потом мы научим его ходить вокруг дома, – сказал я. – Он будет охранять наш дом!
– Да, – сказал папа, – мы научим его выгонять непрошеных гостей, например, Блэда.
Месье Блэд, наш сосед, они с папой не ладят, задирают друг друга. Нам было весело: мне, Рексу и папе! Правда, когда папа ударил по пальцу молотком и вскрикнул от боли, из дома выбежала мама.
– Что это вы делаете? – спросила она.
Тогда я ей объяснил, что мы с напой решили оставить Рекса, он будет жить в саду, где нет кресел, и что папа сооружает ему будку, что мы научим Рекса кусать месье Блэда, чтобы он еще больше злился. Папа почти ничего не говорил, он сосал палец и смотрел на маму. Мама совсем не обрадовалась всему этому. Она сказала, что не хотела бы, чтобы в доме было животное.
– Вы только посмотрите, что это животное уже сделало с бегониями!
Рекс поднял морду, подошел к маме, виляя хвостом, и встал на задние лапы. Мама посмотрела на него, наклонилась и начала гладить Рекса по голове, а пес стал лизать ей руки, и в это время раздался звонок в воротах сада.
Папа пошел открывать калитку, в сад вошел какой-то мужчина. Он посмотрел на Рекса и произнес:
– Кики, наконец-то я тебя нашел! Я всюду тебя ищу!
– Что вам угодно, месье? – спросил папа.
– Мне угодно взять свою собаку! Кики убежала во время прогулки, а мне сказали, что видели, как какой-то мальчик увел ее в этом направлении.
– Это не Кики, это Рекс, – сказал я. – И мы с ним будем ловить бандитов, как в том фильме, который я видел в последний четверг. А еще мы хотели научить его злить месье Блэда!
Но Рекс обрадовался этому человеку и прыгнул ему прямо в руки.
– Кто может доказать, что это ваша собака? Это потерявшаяся собака!
– А ошейник, – ответил мужчина, – посмотрите на его ошейник. Там написано мое имя – Жюль Жозеф Трампе и мой адрес. Я уже хотел заявить о пропаже. Иди ко мне, моя бедненькая Кики!
Мы были очень расстроены, мама расплакалась. Папа стал ее утешать и пообещал ей на днях привести другую собаку.
Я УХОЖУ ИЗ ДОМА
Я ушел из дома! Я играл в гостиной, вел себя хорошо, и вдруг нечаянно разлил бутылку с чернилами. Пришла мама и отругала меня за то, что я опрокинул на новый ковер бутылку с чернилами. Я расплакался и сказал ей, что я уйду из дома, что они еще пожалеют, а мама сказала:
– Я долго провозилась с ковром из-за тебя, времени уже много, мне надо идти в магазин, – и она ушла.
Я поднялся к себе в комнату, чтобы взять то, что мне понадобится в дорогу. Я взял свой ранец и положил туда маленькую красную машинку, которую мне подарила тетя Евлампия; локомотив от маленького поезда на рессорах, с товарным вагоном, единственный, который у меня остался, другие вагоны сломались; плитку шоколада, которую берег для полдника. Я взял копилку никогда не знаешь, вдруг понадобятся монеты, – и ушел.
Мне повезло, что мамы не было дома, она бы мне, конечно, не разрешила уйти из дома. Выйдя на улицу, я сразу же побежал. Мама и папа будут очень горевать, но я вернусь, когда они будут старенькие, как бабушка, а я стану богатым, у меня будут большой самолет, большая машина и ковер только мой, на который мне можно будет опрокидывать чернила... И они будут ужасно рады снова меня увидеть.
Я бежал, бежал и очутился перед домом Альсеста, моего товарища, он очень толстый и все время ест. Я вам уже это, наверное, говорил. Альсест сидел перед дверью в дом и ел.
– Ты куда? – спросил меня Альсест, откусывая большой кусок пряника.
Я ему объяснил, что ушел из дома, и спросил его, не хочет ли он пойти со мной.
– Вернемся через много лет, – сказал я ему, – очень богатыми, у нас будут самолеты и машины. И наши папы и мамы будут до смерти рады нас увидеть и никогда больше не будут нас ругать.
Но Альсест не хотел уходить.
– Ты, видно, малость спятил, – сказал он мне. – Моя мама готовит на ужин кислую капусту с салом и сосисками, я не хочу уходить.
Тогда я сказал Альсесту до свидания, он помахал мне рукой, другая его рука запихивала в рот куски пряника.
Я завернул за угол и остановился, потому что встреча с Альсестом вызвала во мне аппетит. Я съел кусочек шоколада, это должно было придать мне силы для путешествия, Я решил уйти далеко-далеко, где папа и мама не смогут меня найти, в Китай или в Аркашон, где мы проводили каникулы в прошлом году. А это жутко далеко от нас, там есть море и устрицы.
Но чтобы уехать далеко, надо купить машину или самолет. Я сел на край тротуара, разбил копилку и сосчитал монеты. Ни на машину, ни на самолет денег не хватало, тогда я зашел в кондитерскую и купил себе эклер в шоколаде, который был очень вкусный.
Когда я покончил с эклером, то решил идти пешком. Это займет много времени, но так как мне не надо было ни возвращаться домой, ни идти в школу, то у меня было много времени. Я еще подумал о школе. Я представил, что завтра учительница в классе скажет:
– Бедный Николя ушел один, совсем один и очень далеко, он вернется очень богатым, с машиной и самолетом.
Вce заговорят обо мне и будут беспокоиться обо мне. А Альсест пожалеет, что не пошел со мной. Это будет здорово.
Я продолжал идти, хотя начал уставать. Надо сказать, что у меня не длинные ноги, не то что у Мексента, но я ведь не могу попросить Мексента одолжить мне его ноги. Тогда мне пришла в голову мысль: я мог бы попросить у кого-нибудь из ребят одолжить мне велосипед. Я как раз проходил мимо дома Клотэра. У Клотэра колоссальный велосипед, весь желтый и здорово блестит. Жаль, что он не любит одалживать вещи.
Я позвонил. Клотэр сам открыл мне дверь.
– A, – сказал он. – Николя! Что тебе надо?
– Твой велосипед, – сказал я ему.
Тогда Клотэр закрыл дверь. Я позвонил снова, и так как Клотэр мне не открывал, я держал палец на кнопке звонка. Я слышал, как в доме мама Клотэра кричала:
– Клотэр! Иди открой дверь!
И Клотэр открыл дверь. Он был недоволен тем, что я еще торчал у двери.
– Мне нужен твой велосипед, Клотэр, – сказал я ему. – Я ушел из дома, папе и маме будет тяжело, я вернусь через много лет, когда разбогатею и у меня будут машина и самолет.
Клотэр сказал мне, чтобы я не забыл зайти к нему, когда вернусь и буду богатым, тогда он мне продаст свой велосипед. То, что предложил Клотэр, меня не устраивало, но я подумал, что мне надо найти деньги, за деньги я могу купить велосипед Клотэра. Клотэр любит деньги.
И я стал думать, как найти деньги. На работу меня не возьмут. Тогда я подумал, что смогу продать игрушки, которые у меня в ранце: машина тети Евлампии, локомотив с товарным вагоном, единственный, который у меня остался, остальные сломаны.
На другой стороне улицы я увидел магазин игрушек. Я думал, что там могут заинтересоваться моей машиной и поездом.
Я вошел в магазин, и очень любезный мужчина мне широко улыбнулся и сказал:
– Ты хочешь что-нибудь купить, мой маленький мальчуган? Шарики? Мяч?
Я ему сказал, что я ничего не хочу покупать, что я хочу продать игрушки. И я открыл свой ранец и поставил на пол перед прилавком машину и поезд. Приветливый месье наклонился и посмотрел, вид у него был удивленный. Он сказал: