- Один рот ничего не изменит в существующем положении дел, - половой, оказавшийся хозяином заведения, опять улыбается, на этот раз печально. - Ваше присутствие нисколько меня не стеснит, а предложенная помощь может оказаться кстати. Платить работникам я решительно не в состоянии, а иногда одного меня просто не хватает на всё, особенно, если зайдёт посетитель.
Оставалось только кивнуть и представится. Мой новый хозяин назвался Макаром Андреевичем. Через десять минут я получил штаны и косоворотку, переоделся на втором этаже в отведённой мне комнате и приступил к работе: вымыл тарелку, из которой только что поел. Через полчаса накормил теми же щами пятерых простого вида мужчин -- работников с пристани, что буквально в двух шагах вниз по переулку. В аккурат на пятачок выручки. А вообще-то было скучновато. Действительно -- не идёт народ сюда.
Чуть погодя появилась пара совсем молодых людей -- парень в гимназической шинели и девушка в строгом платье фартуком, поверх которого накинуто пальто форменного вида. На мою попытку усадить их за стол они рассмеялись и умчались наверх. Понятно, живут они здесь.
Вернувшийся Макар Андреич рассеял мои сомнения:
- Брат с сестрой вернулись с занятий. Их гимназии по соседству и уроки завершаются одновременно.
***
Сидеть просто так в пустом зале было скучно, а впечатлений на сегодня мне достаточно. Пустая же кухня с котлом горячих щей на плите навевала тоску. Макар, найдя на кого оставить эту тоскливую картину, колол дрова на заднем дворе, а я, обнаружив бочку селёдки и ларь с картошкой, отыскал горчичный порошок и растительное масло с уксусом. Привычно освободив нарезанные ломтики от шкурки и костей, замариновал жирную мясистую рыбку в горчичном соусе. Вечером случается, что несколько посетителей зайдёт, как сказал хозяин. Как раз пропитается и дойдёт до кондиции.
Потом посмотрел на корзинку яиц и смешал майонез. Кто застал период перед развалом СССР и помнит волну непредсказуемых дефицитов, может помнить и этот немудрёный рецепт, главное правило которого -- мешать всегда в одну сторону. Прямо скажу, занятые руки отлично прогоняют из головы дурные мысли, в чём я остро нуждаюсь. Отварить свёклы, отыскать головку сыра и соорудить селёдку под шубой вообще получилось на автомате, только с крошением сыра поступил не по классике. Я его ножом напластал на доске, а потом досёк до кондиции, благо он оказался достаточно твёрдым и не слишком прилипал к лезвию. Потом сверху спустились переодевшиеся в русские костюмы гимназисты с гитарами и принялись за исполнение песен, направляя голоса в по-прежнему распахнутую на улицу дверь. Такая вот немудрёная попытка зазвать посетителей. Ну не кричать же с крыльца, как у балагана на ярмарке!
Никто не заглядывает, вот и всё. И что ты будешь делать? А ведь ходят мимо люди! Что обидно, голоса у молодых людей прекрасные, звучат чисто и играют они великолепно, а вот как-то никого это за душу не берут.
Чу! Слова знакомые, а явно не то! "Утро туманное" звучит абсолютно не так, как я привык реветь его за столом, когда во хмелю да в хорошей компании старых друзей с большим удовольствием драл глотку. Пошел разбираться.
Как всё запущено! Мне показали ноты, в которых я ни петь, ни читать, и наизусть знакомый текст, принадлежащий перу, как выяснилось, Тургенева. Фамилия же композитора мне вообще незнакома. Напел я старую добрую песню, которая считается романсом, так как знал с самой, что ни наесть, юности, и ребятам понравилось. Да и нет там ничего сложного, это не загогулистая АББА, из мотивов которой кроме припева шлягера про деньги мне отродясь ничего не давалось.
Потом я выдал им "Окрасился месяц багрянцем", "Огней так много золотых" и "Мохнатый шмель". Больше из старинных народных песен мне так сразу ничего не вспомнилось, и я до кучи выдал стройотрядовскую "пиратскую" - "Наш фрегат давно уже на рейде". Молодёжь схватывала на лету и освоила всё с первого раза, только успели переписать тексты, как Макар отвлёк меня от общения с талантливыми юными созданиями -- надо было обслужить группу "товарищей" в пронзительно смазанных сапогах, требовавших выпить и закусить, как следует. В них вся моя селёдка и ушла. И та, и другая.
Началось с простейшего вопроса:
- Голубчик, а вот это, вот то что вы нам сейчас подали, это что оно такое?
- Селедка под шубой, сударь.