- Поймали, поймали! - закричал он. - Ведь пополам, Джерри? Пополам, не правда ли?
- Ну нет! - вскричал Джерри, схватывая меня за другую руку. - Не стану я делиться с тобой! Я за ним гоняюсь с тех пор, как его отец вернулся домой! Я первый поймал его!
- А я тебе говорю: пополам! - сказал другой мальчик, крепче сжимая мне руку. - Я следил за вами с тех пор, как вы встретились. Без меня тебе не дотащить бы его до дому. Нечего болтать пустяков, ведем его!
- Ступай прочь! Джемс Бализет что сказал? Кто первый его поймает и приведет домой, тому - шиллинг. А о втором он ничего не говорил!
- Ну, ну, помалкивай! - сказал другой мальчик.
Он был сильнее Джерри.
- Иди же, иди! - эти последние слова относились ко мне. С тобой-то я делиться не стану. Тебя отец изобьет до полусмерти, как только ты попадешь к нему в руки.
Не помня себя от страха, я выскользнул из их рук и упал на мостовую, крича во все горло, что скорее умру, чем .сделаю еще хоть шаг к нашему переулку, Так как я был босой, я не мог очень сильно лягаться, но все-таки довольно удачно отбивался от своих неприятелей.
Оба мальчика были в отчаянии. Низкий изменник Джерри побледнел от злости. Хотя он был известен своей трусостью, но тут на него вдруг нашел припадок храбрости. Он повернулся к своему противнику и со всего, размаха ударил его кулаком по лицу. Мальчик стоял секунду неподвижно, ошеломленный ударом, и пристально смотрел на Джерри, потирая ушибленный нос. Потом вдруг одним прыжком бросился на Джерри, повалил его на землю и принялся колотить изо всех сил.
Несчастие моего врага было так приятно мне, что я, забывая об опасности, несколько минут любовался этой сценой. Однако в голове моей мелькнула мысль: "Пока они дерутся, мне надо спасаться!" Я в ту же секунду вскочил на ноги и с быстротой молнии пустился бежать, пока мои противники били друг друга, валяясь в грязи среди улицы.
IV
Я пробую "лаять". - Мои новые знакомые
Я побежал назад в ту сторону, откуда пришел, и снова очутился в Смитфилде, в той части рынка, где провел большую часть дня. Никто не гнался за мной, и на базаре было еще темнее и тише, чем полчаса назад, когда я ушел оттуда. Теперь я уже знал, что возвратиться домой - безумие. После разговоров между Джерри Пепом и его товарищем я не сомневался, что и отец и миссис Берк страшно рассержены на меня; Отду так хотелось расправиться со мной поскорее, что он даже обещал целый шиллинг тому, кто меня поймает.
Для него это были большие деньги: на шиллинг он мог купить себе три кружки пива. Но, если я не вернусь домой, что же мне делать? Где я буду спать?
До сих пор я всегда спал на кровати. Было не очень удобно, но все же это была кровать. А теперь... Неужели мне ночевать там, где я сижу? Впрочем, почему бы не так? Я хорошо поужинал, а ночь не особенно холодна. Одну ночь можно переспать. Свернусь здесь в уголке да и засну. Светает теперь рано, и тогда...
Тогда... да, что же я буду делать тогда? Прежде чем ложиться спать, соображу, за какую работу взяться, и завтра с утра поищу себе занятий. За какую же работу мне взяться? Конечно, за лаянье!
Пойду завтра на какой-нибудь рынок, высмотрю там разносчика подобрее и предложу ему свои услуги. А что, если голос мой окажется недостаточно звонким? Надо попробовать!
Было еще не поздно, всего десятый час, и я удалился в самую середину свиного ряда, чтобы начать там свои упражнения.
Какие цветы и плоды я буду продавать? Из цветов верней всего, что желтофиоли, - теперь их много покупают.
- Желтофиоли! Свежие душистые желтофиоли!
Голос мой показался мне довольно громким, но все-таки выходило не так, как у настоящих разносчиков. Надобно было побольше протянуть: "о-фио-ли!" Попробуем еще раз:
- Желтоо-фиоли свежие, душистые, желто-о-офиоли!
Так было гораздо лучше. Я с четверть часа ходил взад и вперед по темному ряду и громко торговал желтофиолями. Я кричал "го! го!" воображаемому ослу, перевозившему корзины с цветами, и почтительно обращался к воображаемому хозяину за мелочью.
Выучившись вполне удовлетворительно продавать желтофиоли, я принялся за землянику. Оказалось, что выкрикивать землянику труднее.
- Земляника сладкая, земляника сочная, купите землянику! - кричал я на разные голоса и все не мог попасть в тон. Наконец, после множества повторений, я наловчился выкрикивать землянику как будто бы совсем хорошо. Тут я заметил, что за углом склада притаились два мальчика. Мне сейчас представилось, что это Джерри Пеп и его противник, что, окончив свою битву, они согласились действовать заодно против меня. В ту минуту, когда я повернулся к ним, один из них выскочил из своей засады и схватил меня за волосы.
- Земляника сладкая! Земляника сочная! - закричал он, передразнивая меня и дергая за волосы при каждом слове. - Чего ты тут кричишь? Как ты смеешь поднимать шум на базаре, когда тебе давно пора лежать у себя на кровати, а?
Он подражал голосу и жестам рассерженного полицейского. Хотя он пребольно таскал меня за волосы, но, повернувшись к нему, я почувствовал радость. Это не Джерри Пеп и не его соперник, это другие мальчики! Значит, они не потащат меня домой!
- Слышишь, мальчик? - продолжал шутить мой "полицейский". - Иди сейчас домой, не то я сведу тебя в полицию!
- Сами вы идите домой! - отвечал я, вырываясь из его рук. - Чего вы сами не идете домой? Что вы ко мне пристали?
- Да мы и то идем домой, - отвечал другой мальчик, хохотавший над проделкою товарища. - Мы были в театре, а теперь возвращаемся домой.
Потом, обращаясь к своему спутнику, он прибавил:
- Пойдем, в самом деле, Моулди! Мы этак и к ночи не доберемся до Вестминстера. *
Я несколько раз бывал с отцом на рынке Ковентгарден и знал, что рынок находится или в самом Вестминстере, или около него, но дороги туда я не мог найти и решил расспросить мальчиков.
- В какой части Вестминстера живете вы? - спросил я у мальчика, сказавшего последние слова.
- Конечно, в самой лучшей, - отвечал он.
- А близко от вас до Ковентгардена?
- До театра Ковентгарден? - спросил Моулди. - Помилуйте, в нашей коляске минуты две езды, и мы с Рипстоном всегда берем себе там ложу! Правда ведь, Рипстон?
- Полно тебе пустяки болтать, - остановил его
* Вестминстер - пересыльная каторжная тюрьма в Англии.
Рипстон. - Мы живем, правда, близко и от рынка Ковентгардена и от театра. Живем в Дельфах. А ты, мальчуган?
"Не все ли равно, где я живу? - подумал я. - В Ковентгардене я найду себе такой же удобный ночлег, как и в Смитфилде. Если я пойду туда с этими мальчиками, они покажут мне дорогу, и я буду завтра вовремя на месте".
- Пойдемте, - сказал я, - уже поздно.
- Да ты куда же идешь? - с удивлением спросил Моулди.
- Я иду с вами, - смело отвечал я.
- Да ведь мы идем в Дельфы.
- И я туда же.
- Разве ты живешь в "Арках"?
- В каких "Арках"? Вы сказали - в Дельфах?
- Ну, да, Дельфы, или Арки, - это ведь все равно.
- Ах, я не знал! Да я и не мог знать: я ведь никогда там не бывал.
- Никогда не бывал! Ты же сказал, что живешь там?
- Нет, я нигде не живу, у меня нет никакой квартиры.
- Ну, уж это пустяки! - вскричал Моулди. - У всякого человека есть квартира. Где же твое старое жилье?
- Где мое жилье?
Мне не хотелось рассказывать этим незнакомым мальчикам про все свои дела, но они пристали ко мне с расспросами, и я не мог больше скрывать от них, что я бездомный бродяга. Впрочем, им, кажется, не опасно открыться. Они, по-видимому, живут сами по себе и, может быть, даже помогут мне пристроиться и найти работу.
- А вы обещаете, что не выдадите меня, если я вам все расскажу? - спросил я.
Они торжественно заверили меня, что не способны на такую низость.
- Ну, вот видите, я жил дома, с отцом, там я и спал до сегодняшней ночи.