Чайка подлетела, махнула длинным крылом и прогнала ворону. Потом сунула голову в дымовое отверстие и бросила рыбку на колени Лынзермя-не.
Не успела Лынзермя-не ничего сказать, как чайка уже улетела.
Обрадовалась рыбке Лынзермя-не.
«Теперь, — думает, — долго сыта буду. Голову высушу, спинку провялю, хвостик сварю».
Принялась она рыбку разделывать, долго с ней провозилась. Только кончила, в чум вошел незнакомый охотник.
— Как живешь, Лынзермя-не? — сказал охотник.
Удивилась Лынзермя-не и спросила:
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Да я и не знаю, как тебя зовут. Очень ты маленькая. Вот я тебя и назвал Лынзермя-не. Долго я шел, проголодался, дай мне поесть.
Лынзермя-не стала охотника угощать. Сушеную рыбью голову подала, вяленую рыбью спинку, сваренный рыбий хвостик.
— Видно, ты хорошая хозяйка, — сказал охотник. — Иди за меня замуж.
Испугалась тут Лынзермя-не. В первый раз она этого охотника видит. Как за чужого замуж идти, в незнакомые места перекочевывать?
— Нет, не пойду за тебя замуж, — сказала она охотнику.
— А я тебя унесу, — ответил охотник.
— Как же ты меня унесешь? Во что посадишь?
— Посажу тебя в рукавицу.
— Нельзя в рукавицу. Пальцами раздавишь.
— За пазуху посажу.
— Я там задохнусь.
— Тогда в пимы посажу.
— Растопчешь меня в пимах.
— Ну, в шапку.
— В шапке темно, мне страшно будет. .
- Куда же тебя посадить? —- спрашивает охотник.
— Посади меня вот в эту берестяную коробочку, — ответила Лынзермя-не.
Засмеялся охотник и посадил девушку в берестяную коробочку. Берестяную коробочку в руки взял и пошел назад по своему следу.
Шел, шел, а Лынзермя-не прорезала ножичком берестяное донце и выскользнула из коробочки. Падая, зацепилась она за веточку и спряталась под листиками.
Сидит на веточке и плачет. Как домой вернуться, не знает.
Охотник прошел еще немного и захотелось ему посмотреть, что делает Лынзермя-не. Сел он на камень, открыл берестяную коробочку, а там пусто. Нет в коробочке Лынзермя-не.
— Как же это я жену потерял? — говорит сам себе охотник. — Надо ее поискать.
А Лынзермя-не сидит под листиком на веточке и все слышит.
Нагнулся охотник, стал траву обшаривать. Все ближе к. Лынзермя-не подходит.
«Ой, увидит, — думает девушка, — ой схватит!»
Сжалась Лынзермя-не в комочек, совсем маленькая, круглая стала. Так крепко за веточку ухватилась, что приросла к ней.
Вот подошел охотник к этому кусту, приподнял листик, а под листиком круглая ягодка сидит.
Это Лынзермя-не превратилась в ягодку, ягодку-голубику. И зовут эту ягодку Лынзермя-нгодя — прячущаяся ягода.
КАК ЩУКА С ЯЗЕМ ВОЕВАЛИ
На солнечной стороне озера жили язь и щука. В этом месте на дне водорослей много было. Вот они никогда и не встречались. А раз встретились.
Щука говорит:
— Что ты в моей воде делаешь?
— А ты что в моей воде делаешь? — спрашивает язь.
— Я тут живу, — отвечает щука.
— Как так живешь! — сказал язь. — Это мое место.
— Нет, мое! — закричала щука.
— Нет, мое! — закричал язь.
Спорили они так, спорили. Ни до чего не доспорились. И пошли войной друг на друга.
Спустилась щука на самое дно озера, бросилась оттуда на язя. Тогда язь метнул сверху раздвоенную стрелу. Полетела она и вонзилась щуке прямо в спину. Вторую, третью стрелы послал язь, все щуке в спину угодили. А щука уже совсем близко к язю подплыла. Стал тут язь увертываться, и все стрелы щуки вонзились ему в хвост.
Полдня воевали, всю тину со дна подняли, воду замутили.
Начали другие рыбы собираться. Первой сельдь подоспела, потом сиги приплыли, налимы, пелядки, чиры. Принялись рыбы драчунов унимать.
— Довольно вам драться! — говорят. — Давайте все вместе рассудим, где кому жить.
Язь и щука никого не слушают. Бросаются друг на друга, только чешуя во все стороны летит.
Тут сиг сказал:
— Надо бабушку ершиху позвать. Она старая, умная, может, она их помирит. Сходи за нею, налим!
— Налим ленивый, неповоротливый, — сказала пелядка. — За корягу зацепится, да тут под корягой и заснет. Пусть зельдь плывет.
— Зельдь маленькая — озеро большое. Заблудится зельдь, — сказал чир. — Пусть лучше нельма плывет. Она всех проворней.
Решили послать нельму. Поплыла нельма за бабушкой ершихой.
А щука и язь все воюют.
Вот вернулась нельма, и бабушка ершиха с ней приплыла — старенькая, сморщенная.
Стала она драчунов мирить.