— Где они бывают?
А Чубатого интересовало:
— Что они там делают? Но этого никто не знал.
Ночью Кирик с Чубатым отправились в разведку в соседнее село. В этом селе были белые с золотыми погонами на плечах. Готовый к бою полк ожидал только результатов разведки. Тёмная ночь проходила, а Кирик с Чубатым не возвращались.
— Может, их там подстрелили? — говорили красноармейцы.
— А я и выстрел слышал.
— Где?
— В долине!
Дольше ждать было невозможно — начинало светать, и полк, не зная, что предпримет враг, пошёл в наступление. Командир уже собирался сесть на коня, когда кто-то заметил Валета. Он возбуждённо бегал вокруг стоящего на земле фонаря.
— Это он с разведкой вернулся,— сказал красноармеец, который придерживал коня.
— А где же разведка? — обрадовался командир.
Подождали ещё немного, но ни Кирик, ни Чубатый не появлялись, только Валет стоял на задних лапах и пристально смотрел красноармейцу в глаза.
— Ну, где же твой Кирик? — опять начал тревожиться командир.
Валет заскулил, зашаркал хвостом по земле и перевёл глаза на командира.
— Ты чего, псина? — наклонился к нему командир.— А это что у тебя?
За ошейником белел клочок бумаги. Командир вытащил его. Это была записка. От росы она размокла, и буквы, написанные химическим карандашом, расползлись в синие пятна.
Возле фонаря командир сумел разобрать только отдельные слова: «... обходит... долине... предатель... приведёт Валет...» Кем была написана записка, прочитать не удалось, что означало слово «предатель» — тоже было непонятно. Одно ясно из записки — враг обходит красных по долине.
— Что же случилось с разведкой? — спросил красноармеец, который держал коня.— Может, она попала в плен, может, только собака и вырвалась.
Ответов на это в записке не было, но в уголке краснело какое-то пятно, похожее на кровь. Командир решительно поднялся.
— Остановить полк! — И тут же дал приказ наступать в долину.— Молодчина, Валет, умный пёс. Кто его только научил?
— Кирик научил,— сказал красноармеец.— Наверное, для этого он и исчезал на привалах.
Довольный Валет крутил хвостом, поднимая за собой пыль. Командир хотел его погладить, но Валет вдруг на кого-то ощерился. Все удивлённо оглянулись. Из темноты на свет вышел запыхавшийся Чубатый. Он вытянулся, звякнул шпорами и громко отрапортовал:
— Товарищ командир, в селе всё тихо. Враг совсем не ожидает нашего наступления!
Командир удивлённо спросил:
— Где вы были?
— По долине подобрались к самому селу.
— А Кирик где?
Чубатый немного смешался, откашлялся и уже тише добавил:
— Кирик — предатель... перебежал к белым.
— Кто предатель?
— Кирик! Хотел и меня убить, да не попал.
— А кто же записку прислал?
Чубатый удивлённо захлопал глазами: он не знал, о какой записке шла речь, и не знал, что в ней было написано, но в это время заметил Валета, который всё ещё скалил зубы, и с возмущением сказал:
— Это Кирик прислал записку. Чтобы обмануть полк. Вот хитрый же, чтобы на меня подумали. И собаку научил,— и снова хотел пнуть Валета.
Командир наморщил лоб. Кирик был комсомольцем, сыном рабочего, Чубатый тоже вроде был рабочим. Поэтому и перебежал от белых к красным, так он о себе рассказывал.
— Значит, окружение нам не угрожает? — ещё раз спросил командир.
— Может, с правого фланга,— ответил Чубатый.— А в долине совсем тихо.
Командир что-то сказал своему заместителю и глазами показал на Чубатого, потом ещё раз прочитал в записке последние слова: «приведёт Валет...»
— Сейчас мы узнаем, кто из вас предатель.— Подозвав собаку, он сунул записку за ошейник, сел на коня и скомандовал:
— Айда, вперёд!
Валет знал, что записку нужно отнести назад, залаял и помчался по стерне в долину. Вслед за ними рысью двинулась конная разведка.
След привёл к борозде
О предательстве Кирика и о Валете, который принёс какую-то записку, быстро узнал весь полк. Чтоб не услышал враг, красноармейцы переговаривались шёпотом.
— Такой умный пёс.
— А Чубатый говорил, что пёс бестолковый.
— Сам он бестолковый, раз от него убежал Кирик.
— А я не верю, что Кирик, комсомолец, удрал к белым.
— Наверное, врёт Чубатый.
— Может, он сам подосланный шпион?
— Не зря его и Валет не любит.
Валет бежал впереди. Рыжий, на рыжей стерне, он был едва заметен. В борозде Валет остановился, покрутился на одном месте и побежал уже не просто вниз, а куда-то в сторону от села. Командир с разведкой не отставали от него. Валет пробежал ещё метров триста, остановился и радостно заскулил. Там кто-то стонал.
— Похоже, что Кирик! Честное слово, Кирик! — воскликнули все в один голос и заспешили в ту сторону. Командир спрыгнул с коня:
— Что ты здесь делаешь, Кирик? Почему не вернулся из разведки?
— Я наблюдал за противником, товарищ командир. Он хочет захватить переправу.
В полк с приказом поскакал ординарец, а командир снова склонился над Кириком, который держался за бок и стонал.
— Кто тебя ранил?
— Чубатый. Выстрелил сзади и убежал к белым, гадина.
— А он говорит, что ты хотел перебежать к белым.
— Куда же я от своих бежать буду? Что вы, товарищи?!
— Значит, Чубатый хотел нас обмануть? Ладно же! А может, и ты врёшь про переправу?
— Какой бы я был тогда комсомолец? Красноармеец разорвал рубашку и перевязал его рану.
— Какой ты комсомолец, сейчас узнаем, а ты лежи, пока придут санитары.— И командир ускакал в полк.
Кирик попробовал было ползти, но застонал и склонился на серую полынь. Валет, довольный, наверное, что нашёл своего друга живым, стал на задние лапы, передние поджал и радостно засверкал вороными глазами.
— Если бы не ты,— прошептал ему Кирик пересохшими губами,— чего бы этот Чубатый натворил! Ах ты ж гад! — и он, скривившись, сжал кулаки.— А если Чубатый сбежит?
Валет закрутил хвостом и вдруг насторожил уши. От переправы доносилась частая стрельба, и какая-то шальная пуля просвистела над его головой. Потом пули полетели густым роем. Кирик заволновался. Полк может не поспеть к переправе, тогда белые прорвут фронт и он окажется в плену. Превозмогая боль в боку, он приподнялся на локте, чтоб глянуть в долину.
В долине вспыхивали огоньки, разрывались выстрелы и кричали люди. Над ними висел молочный туман, смешанный с дымом. Из дыма выскакивали люди, стреляли, бежали и снова стреляли.
— Наши отходят,— встревоженно проговорил Кирик,— не успели, не успели всё-таки на переправу... сюда отходят!
Валет тоже взобрался на борозду и, окружённый свистом пуль, поводил ушами. Цепь уже приближалась к борозде. Мимо Кирика красноармейцы проносили раненых. Пронесли и командира. Он лежал на винтовках и слабеющей уже рукой направлял полк вниз, к переправе. Но красноармейцы бежали к борозде, в которой можно было хотя бы голову укрыть от пуль. Кирика красноармейцы заметили, когда он опять приподнялся на локте и испуганно закричал:
— А переправа, товарищи! Ведь белые захватят! На него вытаращили глаза: