— Ладно, ладно. Давай сначала ты познакомишь меня с Томом.
Ру провела Анну через коридор в гостиную. Она остановилась, огляделась вокруг и наконец сказала:
— Ага, он все еще здесь.
Точно, Анна была абсолютно права, потому что Ру вела ее к мужчине, очень похожему на НЕГО. Даже в этой толпе выделялся его профиль с высокими скулами. По пути она сказала «извините» мистеру Никакому, который вдруг вырос перед ними.
— Том, — сказала вдруг Ру, схватив Антипода за руку.
Какое разочарование! Анне пришлось признать, что ее очень даже привлекала перспектива познакомиться с тем скуластым молодым человеком. А Том оказался таким обыкновенным! И совсем даже не высоким. Его лицо вылетало из памяти уже через минуту, а его светлые волосы были какого-то грязного оттенка. Да, Том — скромный герой второго плана, который удачно оттеняет красоту других, таких, как тот скуластый, который сейчас улыбается то ли Анне, то ли Ру. Интересно все-таки, кому именно.
— Том, помнишь, я рассказывала тебе про Анну? — начала было Ру, но остановилась на полуслове, как будто внезапно потеряла всякий интерес к подруге. — Ой, там моя кузина, — сказала она и ушла, оставив смущенную Анну одну. Анна принялась рассматривать стыки обоев на стене, жалея о том, что приехала сюда. Лучше бы она осталась дома с Мирной! Скуластый незнакомец тоже куда-то исчез.
— Черт! Извини, — произнес Том. Его кто-то толкнул, проходя мимо, и вино из его бокала выплеснулось Анне на рукав.
— Ничего, я сама виновата, — она промокнула пятно на рукаве салфеткой и подумала: ну почему она все время чувствует себя виноватой? Даже если бы перед ней стоял Сталин, умоляя ее простить его за все преступления против человечества, Анна перебила бы его и сказала: «Нет-нет. Я уверена, это моя вина».
— Значит, ты и есть подруга Ру?
— Да, по Политеху.
Стоит ли объяснять ему, почему она не пошла учиться в университет? Как правило, стоило ей упомянуть слово «политехнический», и она пускалась в пространные объяснения: какое плохонькое образование дала ей средняя государственная викторианская школа, а комиссия на экзаменах слишком строго судила, а директор был пьяницей. Но сегодня она даже не заикнулась о том, что с тех пор, как она закончила политехнический институт в Арндейле, он получил университетский статус.
Казалось, ему все это не очень интересно. Анна размышляла: а не уйти ли ей отсюда под каким-нибудь предлогом, например, пробормотав, что ей нужно в уборную, но тут к ним подошел незнакомец с сигаретой в руке и прервал ход ее мыслей.
— Подпалите? — спросил он с немецким акцентом.
— Нет, не курю. Бросил с сегодняшнего дня, — ответил Том.
Такое совпадение убедило Анну остаться.
— Я тоже сегодня бросила курить, — сказала она.
— Подпалите? — передразнил Том, глядя вслед удаляющемуся немцу. — Должно быть, это новомодное молодежное словечко.
— Похоже на то, — откликнулась Анна.
— Да, на вечеринку надо приходить со словарем молодежного сленга.
— Точно. — Ей однозначно нравилась его улыбка.
— Не переживай, я буду твоим переводчиком.
— Спасибо. — Впрочем, любая улыбка, наверное, вызывает симпатию, подумала Анна.
— Предлагаю тест, — сказал Том. — Если на вечеринке к вам подходит молодой человек и спрашивает «Подпалите?», то вы: а) даете ему прикурить; б) поджигаете его; в) вызываете полицию.
Теперь и Анна заулыбалась.
Из-за громкой музыки они практически не слышали друг друга. Анна размышляла: а не оставить ли ей Тома и пойти поискать Ру? Но туг Том спросил, не хочет ли она подышать свежим воздухом. Она согласилась, и теперь Том повел ее за руку к выходу. Они прошли через кухню, где Анна увидела Ру и Уоррена, которые все еще спорили о том, кто виноват в том, что Ру беременна.
— Конечно, это я виноват. Должно быть, я очень плодовит.
— Ну что ты. Я уверена, что это всецело моя вина. В моем роду все многодетные.
Том вытащил из упаковки две банки пива и на ходу стал открывать их. Дверь, ведущая из кухни на задний дворик, с трудом поддалась, и они вышли наружу. Им в нос ударил запах осенней травы, который напомнил Анне о дне рождения Рассела Кокера, когда ему исполнилось тринадцать в далеком 1980 году. Запах сырой, все еще зеленой травы. Чарли тогда втолкнул Анне в рот свой мокрый язык. У нее были надеты металлические пластинки для исправления прикуса, и все звали ее «железные зубы». Теперь ей даже показалось, что она вот-вот увидит мальчишек, орошающих мочой кусты роз в саду, и Пола Моубри, блюющего на рододендроны. Она почти что чувствовала знакомый, приятный запах маминого дезодоранта. Но рядом был только Том.