— Смотри-ка, Игорек, какой йогурт без даты к нам пожаловал интересный… — не сводя с меня изучающего взгляда, цедит Видный.
А меня вдруг торкает смутным воспоминанием. Где-то я уже слышал это выражение. Помню, оно меня удивило и насмешило.
— …Ну проходи, коль не шутишь. Будешь гостем. Малину сейчас позовут.
Хозяин подходит к суетящимся у стола женщинам, и одна из них, самая молодая, спешит в дом, а он возвращается к нам. Я благодарю и пытаюсь оглядеться.
Судя по всему, Видный — король исключительно бабьего царства, и именно из этого вытекает его абсолютная власть. Всё же в моей семье мужиков куда больше, чем один, поэтому дед не может развернуться на полную катушку.
Малина выходит из дома вприпрыжку за руку с той самой женщиной. Вернее, совсем молоденькой девушкой, похожей на Нику — это сто процентов её сестра Дина. Она одета скромно — в футболку и длинную юбку, — и на меня старается не смотреть. Тут только мелкая вредина чувствует себя свободно. Радуется мне открыто и ведёт показывать свое хозяйство, а я не упускаю возможность разузнать побольше об их жизни.
— Малина, а ты в детский сад ходишь? — спрашиваю, когда мы приходим к дому декоративных свиней.
Вообще, эта дача выглядит, как хорошее поместье в Подмосковье. Видный явно большая шишка. Решаю поискать на него информацию в сети позже. Пока обойдусь той, что выдаст Малина.
— Нет, дедушка сказал, что мне нечего там делать, когда вокруг столько нянек, — деловито сообщает маленькая принцесса и выпускает живность во дворик.
— А что же, мама и бабушка не работают?
— Как не работают? — удивляется девочка «глупому» вопросу. — Мама работает мамой, а бабушка бабушкой. Но ещё она моих пигов разводит. Вот это Пеппа, она самая старшая у нас, — Малина показывает на самую большую свинку. — Ещё у меня есть другая бабушка — Оля, она старенькая. Она работает моей прабабушкой и дедушкиной мамой, — с готовностью даёт мне весь расклад девчонка.
А я слушаю её и не могу понять, почему мои мысли постоянно возвращаются к этому йогурту без даты. Будто назойливая муха фраза вьется в голове и намекает, что стоит только вспомнить, где я её слышал, как сложится какой-то пазл. Отгоняю её до лучших времен.
— Ясно, значит, у вас только дедушка на работе работает. — Мелкая кивает. — А кем?
— Депутатом и на бабушки Оли заводе главным директором.
Ясно-понятно: бизнес на мать, а сам во власть.
— Хорошо ему! Но ты мне главное скажи, Малина, а то я так и не понял. Тебя-то не обижают? Ты только из-за дяди Игоря сбежала?
— Обижают? — округляет на меня глаза Малина. — Кто?!
— Ну не знаю, — развожу руками и оглядываюсь по сторонам, типа в поисках обидчика. — Может, дедушка?
— Нет. Он только маму обижает, — вздохнув, выдаёт мне семейную тайну мелкая, — ну и бабушку Марту иногда… И Дину, но ее очень редко…
Мне становится очень жаль Веронику. Я слишком хорошо знаю таких людей, как Давид Видный, и понимаю, почему она на меня так среагировала сегодня. Если её отец узнает о прошлогоднем загуле дочери, ей не поздоровится.
Правда, вопросов все равно ещё море. Как она оказалась в Подмосковье и с какой целью? А ещё как получилось, что у Малины нет отца? Ника в разводе или мать-одиночка? Если мать-одиночка, то как она ещё жива?
Вскоре, полыхая праведным гневом, к нам является Ника и подтверждает одну из моих догадок — она действительно боится, потому что первым делом умоляет не раскрывать её секрет.
А я понимаю, что все это не моё дело, и меня о заступничестве никто не просит, но почему-то хочу ей помочь. Наверное, потому что сам был в её шкуре. Только я-то бездетный, обезбашенный и хитрый парень, а Ника растерянная молодая женщина. Она бьётся, трепыхается, но, боюсь, сейчас себя загоняет в ещё большую ловушку этим договорным браком — почему-то я безоговорочно верю словам Малины, что дядя Игорь никакой не любимый жених.
Шантажом вынуждаю Нику стать союзницей — она мне потом ещё спасибо скажет, — и мы отправляемся на обед в честь помолвки. И вот там, во время торжественной речи главы семье, сразу после его слов «…и чтобы никакой йогурт без даты в ваше счастье не влез» пазл в моей голове складывается.