Кошусь на Никиту и отмечаю, что он сидит с видом «а я тебе говорил». Динамик у меня хороший, и Вольцев прекрасно слышит весь разговор. Это придаёт мне решимости.
— Игорь, я согласилась выйти за тебя после того, как ты поклялся мне, что позволишь принимать решения самостоятельно, помнишь? — он несколько секунд молчит, а потом нехотя подтверждает. — Прекрасно. Так вот не будем спорить. Я приняла решение и менять его не собираюсь.
— Хорошо, но, может, ты тогда одна переедешь, а Малину пока оставишь в доме отца?
А вот это мне вообще не нравится! Это зачем же мне так поступать? А может, он вообще мечтает о том, что я сбагрю дочь родителям?
— Об этом не может быть и речи! Все, пока, — цежу в трубку и сбрасываю вызов.
Никита молчит, но мне вполне хватает его вида. И я звоню маме.
— Мам, отбой. Не собирайте вещи, мы пока никуда не едем.
— Боже, что случилось? Вы поссорились с Игорем?
— Нет, мам. Приеду домой и расскажу. Я уже скоро буду, — успокаиваю и сбрасываю звонок.
— Я тебя отвезу, Ника, — тут же говорит Вольцев, — а завтра на работу приезжай с Малиной, надо сделать тест.
— Нет, Никита, ты, вероятно, не до конца понимаешь ситуацию: никто не позволит мне тащить ягоду на целый день в офис, а если увидят, что ты меня подвозишь, мне тут же запретят выходить на работу. Так что давай я сама соберу нужный биоматериал и тебе завтра привезу.
— Учти, если тест покажет отрицательный результат, я в него не поверю и отвезу Малину в клинику сам, — угрожает Ник.
Ну правильно, мы друг другу чужие. С чего ему мне доверять?
— Я не собиралась тебя обманывать. И да, Лина — твоя дочь.
В глазах Вольцева загорается такой огонь, такая радость и благодарность, что мне даже стыдно на миг становится, что я так долго скрывала от него это.
Домой отправляюсь опять на такси, правда, Никита вызывает его сам и усаживает меня в машину.
— Ника, завтра жду тебя к девяти, будем проверять твои водительские навыки, — говорит напоследок.
Я ещё в кабинете повторила ему то же самое, что сказала Василисе Ивановне, а Ник заявил, что раз права у меня есть, он лично будет всю неделю работать моим инструктором каждое утро. Я не стала возражать. В конце концов я не имею права требовать с него дополнительных расходов на оплату профессионала.
Всю дорогу размышляю над случившимся и, что удивительно, я рада! По идее, должна бы бояться последствий, переживать за отношения с Игорем, расстраиваться, что разлука с папулей опять откладывается, а я тихонечко радуюсь. Потому что перспектива, нарисованная Вольцевым, мне нравится гораздо больше той, что светила до этого.
Мне не нужно выходить замуж.
Я. Стану. Независимой.
Я смогу обойтись и без замужества!
Хочется петь, потому что я безоговорочно верю в то, что Ник не горит желанием на мне жениться и не будет настаивать на отношениях. Он действительно просто обеспечит меня работой и предоставит жильё дочери. Своей дочери. А это ещё повод для моей радости — у Малины есть настоящий отец! Я не знаю, каким он будет, может, наиграется и перестанет проявлять интерес, но он даст ей свое имя и будет поддерживать материально. Немного печалит лишь то, что нельзя отменить помолвку прямо сегодня. Придётся терпеть Игоря две недели. Но это ерунда! Это не год!
Выхожу у ворот из машины и ловлю себя на том, что свечусь от счастья. С трудом прячу улыбку и немного хмурюсь — слишком радостное лицо может у родных вызвать ненужные подозрения.
Лина несётся ко мне через весь двор, и я распахиваю объятья. Ловлю её и кружу. Дочь хохочет. Хорошо, что хоть ей можно и не скрывать эмоции.
— Мамуль, мы больше не едем к Игорю, да? — спрашивает она с надеждой, когда я ставлю её на ноги.
— Нет, пока не едем.
— Ура! Хоть бы никогда не поехали!
— Ягодка, что ты такое говоришь? — мама подходит как раз, чтобы услышать конец нашего разговора. — Нельзя так! У всех больших девочек должен быть муж. Ника, что случилось?
— Да все хорошо, мам, — успокаиваю родительницу и переключаюсь на дочку, — Лина, беги играй.
Ей пять раз повторять не надо — уносится к свинкам, а мы остаёмся с мамой вдвоём.
— Идём в беседку, расскажешь.
— А папы нет?
— Нет, будет поздно.
— А Дина?
— В универ уехала зачем-то.
— Хорошо, идём вдвоем.
Мы с сестрой любим маму, и она любит нас, но, к сожалению, всей правды я ей рассказать не смогу. Она только перепугается, будет волноваться и, не дай бог, с сердцем сляжет. В общем, рассказываю ей облегченную версию, которую выдала Игорю. Но мама и на неё не знает как реагировать. С одной стороны, ей хочется порадоваться, что Малина останется на даче ещё какое-то время, а с другой — не может понять, как отреагирует отец, поэтому она в растерянности.