Лис приземляется на лапы и испуганно прячется под юбку своей хозяйки.
– Смотри, лис совсем как настоящий! – приходит в восторг девочка, пока зверь в ужасе озирается по сторонам.
За кулисами происходит какая-то возня. Две Ханны оборачиваются и смотрят на то, как подрагивает чёрный занавес. Из темноты на сцену готовятся выступить новые персонажи.
Большая Ханна протягивает девочке жезл – двенадцать его ударов возвещают начало спектакля. Но ребёнок настороженно хмурит брови.
– Что там за шум за красным занавесом? – шепчет девочка, подходя к авансцене.
Малышка Ханна раздвигает занавес, и на неё устремляются сотни пытливых глаз. От ужаса девочка пятится в глубь сцены.
– О-хо-хо! Зал полон зрителей, и вот у ребёнка уже паника, – замечает большая Ханна.
Обиженная девочка с плачем убегает за кулисы. Дети очень чувствительны, будь они неладны…
– Но эта история предназначалась нам двоим, только тебе и мне, – всхлипывает девочка.
– Если история заслуживает того, чтобы её рассказали, нужны зрители: они будут судьями.
Но девочка, кажется, не готова вылезать из своего укрытия. Тогда большая Ханна недовольно хмурится:
– Раз так, сиди за кулисами, но учти: мне не нужна история в твоём исполнении, мне это неинтересно!
Ещё вопрос, у кого из двух Ханн больше упорства!
Девочка, сдавшись, возвращается на сцену. Ханна вручает ей жезл:
– Итак, ударяешь двенадцать раз.
От страха у девочки сердце уходит в пятки. Но большая Ханна её подбадривает:
– Ты пришла в этот мир не только ради жизни тела. Ты пришла в этот мир…
– Ради жизни ума! – подхватывает девочка, вспомнив название книги, которую пишет большая Ханна.
– Ради того, чтобы мыслить, желать и судить… Ради того, чтобы выйти на сцену!
Подстёгиваемая любопытством, девочка одиннадцать раз ударяет жезлом об пол. На двенадцатом ударе занавес поднимается.
Ребёнок оборачивается и открывает рот от изумления: за её спиной выросла величественная декорация. В четырёх углах сцены возвышаются высокие каменные колонны.
К девочке неторопливым шагом подходит старик в белой тоге и протягивает ей руку.
– Аристотель, дружище! – восклицает большая Ханна. – Дорогая Ханна, Аристотель приглашает тебя на áгору – рыночную площадь, где сосредоточена общественная жизнь античного города… От таких предложений не отказываются.
Ребёнок цепляется за протянутую руку. Вдруг раздаётся странное рычание. Из глубины кулис угрожающе сверкают два огромных круглых глаза.
– Что это? – девочка прячется за юбку большой Ханны. – Похоже на глаза злого волка!
Аристотель берёт слово:
– Мы, древнегреческие мудрецы, решили очистить наше общественное пространство от житейских нужд, насилия и отношений «слуга – господин». По этой причине вокруг тебя расстилается агора! Мы беседуем как свободные люди, а волка держим за кулисами, в частном пространстве.
– Агора – это центр вашей политической жизни? – интересуется девочка.
– Совершенно верно, умница, – улыбается старик.
Малышка Ханна понемногу успокаивается. Сцена свободна, можно поиграть. Она приподнимает подол юбки и делает знак лису:
– Вылезай, мы на агоре, здесь нет волка!
– Оставь меня в покое, я агорафоб, – отвечает лис и опять юркает под подол.
Большая Ханна улыбается:
– Я хорошо знаю, что из себя представляет лис… Этот тип философа не любит политику.
– Быть агорафобом – значит не любить политику?
– Да, в каком-то смысле. Агора – это сердце полиса. Место, где люди решают мировые проблемы.
Ребёнок бросает взгляд на середину сцены, где Аристотель что-то живо обсуждает с другими мужами. Должно быть, речь идёт о торговых сделках с соседними народами или об установлении дипломатических отношений… На площади слышатся разгорячённые голоса.
Внезапно из-за кулис появляется вереница людей, нагруженных коробками, и движется к центру сцены. Ханна следит за ними удивлённым взглядом:
– Зачем вам эти коробки? – спрашивает она человека, проходящего мимо.
– Мы переезжаем. Хотим построить себе дома в центре города.
– Но Аристотель сказал, что сцена – это общественное пространство, а частное пространство – за кулисами. Вы ведь всё перевернёте вверх дном.
– Надо жить в ногу со временем, деточка…