Мили прикидывала, что надо будет сделать: в Руане найти стоянку, съездить в больницу на консультацию, сбегать за продуктами, приготовить завтрак. «Жерве уже лучше, — раздумывала она. — Пожалуй, папа и прав, тревожусь я из-за пустяков. Ну ничего, во всяком случае совесть у меня чиста».
Жерве мрачно думал о своём. Нога, больница — это всё пустяки, но как он не спросил, где живёт Люка! Теперь всё кончено. Мили никогда его не понимала. Вообще никто его не понимает. И Жерве уткнулся носом в стенку.
Пробило восемь часов, когда они добрались до Руана. Как только они расположились на стоянке, Мили начала действовать. Молодая женщина, гулявшая с собакой, растолковала ей, где находится больница — оказалось, довольно далеко, в пригороде Кашуа́з, но туда ходил автобус.
При слове «автобус» господин Кастиль встрепенулся.
— Я, пожалуй, к вам присоединюсь, — заявил он. — Проедусь на автобусе.
Отправляясь в больницу, Мили дала Валентину тысячу наказов. Она беспокоилась обо всём и обо всех, но прежде всего, конечно, её беспокоил Жерве.
Волновалась она напрасно, ничего серьёзного у Жерве не было. Пустяковое растяжение, и только.
— Он у вас настоящий дикарёнок, — заявила медицинская сестра, случайно повторяя выражение Маметты. — При осмотре пришлось держать его за руки — ужом извивался.
— Спасибо вам, большое спасибо, — повторяла Мили.
Она готова была расцеловать сестру — просто гора свалилась у неё с плеч.
— Благодарю вас, — вновь и вновь повторяла она. — Вы замечательно перевязали ему ногу. Большое вам спасибо. Я… — но договорить она не успела: Жерве как сумасшедший бросился ей на шею, чуть с ног не свалил. Белые халаты докторов и сестёр, белизна стен, диковинные инструменты… Вдобавок его вертели, мяли, ощупывали, обращались с ним, как с игрушкой, — всё это испугало Жерве, ему показалось, будто он в плен попал.
— Возьми, сейчас же возьми меня отсюда! — упрашивал он Мили. — Я здесь не останусь, я убегу.
Сестра строго смотрела на него сквозь очки:
— И не стыдно тебе?! Большой мальчик, а ведёшь себя как младенец!
— Простите его, он ведь никогда не бывал в больнице, — пробормотала Мили, стараясь высвободиться из объятий брата. — Пусти же меня, Жерве… Сейчас мы пойдём… Я только позову папу, он ждёт нас в соседней комнате. Знаете, сударыня… — начала Мили, и лицо её снова помрачнело.
— Ну что ещё у вас случилось? — нетерпеливо спросила сестра. — Только быстрее, мне некогда.
— Меня беспокоит здоровье отца, он болен, а врачам показываться не хочет, — заторопилась Мили. — Нельзя ли попросить доктора осмотреть его, раз уж он здесь?
— А он действительно болен? Судя по вашей тревоге о брате, вы очень мнительны.
— Но папа и вправду болен, уверяю вас, сударыня. У него нездоровый желтый цвет лица и… И уж вам-то он не станет перечить?
Сестра усмехнулась: «Ну и чудаки же эти бродячие актёры!»
— Хорошо, мы осмотрим вашего отца, — согласилась она. — Позовите-ка его сюда.
Господин Кастиль вошёл, выпятив грудь и высокомерно вскинув голову — так он обычно выходил на сцену.
— Значит, ерундовое растяжение. Так я и знал. Ах эти женщины! — произнёс он, искоса поглядывая на сестру.
Мили взяла его за руку:
— У Жерве всё в порядке, папа, но вот эта дама считает, что следует осмотреть и тебя. Папочка, пожалуйста, не отказывайся, умоляю тебя!
— Скорее следует осмотреть тебя! — рявкнул господин Кастиль. — Мне надоели твои выдумки!
Но тут к нему подошла сестра:
— Будьте любезны, сударь, пойдёмте со мной.
Проспер Кастиль с озадаченным видом смотрел на нее.
— Да, но ведь я… — пробормотал он. — Впрочем, сударыня, я к вашим услугам!
Что сталось с «грозой семейства»? Он вдруг превратился в человека покладистого, даже робкого, и молча скрылся за дверью в сопровождении строгой сестры.
— Теперь я спокойна, — с облегчением вздохнула Мили. — Наконец-то его осмотрят.
Но вскоре от её спокойствия не осталось и следа. Здоровье Проспера Кастиля внушало опасения. Его оставляли в больнице.
— Где вы были раньше? — упрекнул Мили врач. — Надо заботиться о здоровье человека шестидесяти двух лет.
Мили почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног. Не ослышалась ли она? Да нет, врач говорил серьёзно, отчётливо произнося слова.
— Он остаётся в больнице? — прошептала она, стараясь не смотреть на врача.
— Да, и пробудет здесь с месяц… А пожалуй, и побольше. Ничего определённого пока сказать не могу.