— Вот увидите, он далеко пойдёт, — воскликнула Мили, и глаза её заблестели.
Раздались чьи-то шаги, и в комнату вошёл Дед. На нём топорщился синий фартук, длинный, почти до полу. Он угрюмо посмотрел на гостей и направился к соломенному креслу. А увидев пустые чашки, разворчался.
— Хочешь кофе? — спросила Маметта, чтобы предотвратить грозу.
— С твоим кофе одно разорение!
Вдруг звонкое восклицание и весёлый смех прервали его слова. Мили и Маметта озадаченно переглянулись. Кто же это смеётся? Оказывается, Лео! Вот он подбежал к Деду, встал перед ним и разглядывал его, словно забавную игрушку. И вдруг попросил:
— Ну ещё что-нибудь скажи!
С этими словами малыш взобрался на колени к старику. И удивительное дело — Дед улыбнулся.
— Вот так история! — удивлённо воскликнула Маметта. — Ведь мой муженёк обычно на детей и внимания не обращает.
— Пока он играет с вашим мужем, — прошептала Мили, — я, пожалуй, тихонько уйду.
Она снова услышала смех Лео и ушла успокоенная.
Маметта всегда выполняла свои обещания. Спустя день она написала, что родственник её соседей держит на опушке леса кафе «У зелёного холма» и на лето ищет себе помощника. Еда, жильё и жалованье: сто сорок франков в месяц. «Если это вам подходит, немедленно сообщите хозяину, пока место ещё не занято», — писала Маметта.
— Твоя знакомая здорово нас выручает, — сказал сестре Валентин. — Конечно, нам это подходит. Не откладывая поговорим с Жилем.
Но Жиль принял новость в штыки:
— Работать в кафе? Ни за что! А хотите, чтобы я работал, пошлите меня к дяде Норуа.
— Не болтай глупости, — возразил Валентин. — Сам понимаешь, ехать в Гонфлер сейчас нельзя. А кафе…
— Ненавижу кафе!
— Да ты ведь не знаешь, какое оно!
— Всё равно ненавижу. Захотели, чтобы матрос официантом стал! Ещё чего! Раз вы заставляете меня туда ехать, значит, совсем меня не любите. Когда я думаю, что подарил тебе лодку, Мили…
— Что ты выдумываешь? — крикнула Мили. — Мы ведь о тебе заботимся.
Валентин почувствовал, что сейчас сестра сдастся, и вмешался. Разыгралась бурная сцена, но Жиль упрямо стоял на своём: просьбы, угрозы, упрёки — ничто не действовало. Он обещал больше не бродяжничать, обещал быть послушным. Но заявил, что покинет фургон только тогда, когда отправится к дядюшке Норуа, и не раньше…
— Не настаивай больше, — шепнула Мили Валентину. — Если мы будем его принуждать, он, пожалуй, сбежит.
Жиль ушёл, не прибавив ни слова. Тут Жерве — всё это время он молча сидел в углу — подал голос. Он твёрдо сказал:
— В кафе буду работать я.
Валентин нахмурился.
— Не о тебе речь, — возразил он строго, всё ещё не остыв после ссоры с Жилем.
— Отчего же? Я хочу зарабатывать деньги и помогать Мили.
— Ты добрый мальчик, Жерве, — взволнованно воскликнула Мили. — Но ты ещё маленький…
— Я моложе Жиля всего на полтора года, — ответил Жерве. — Напиши Маметте, что я поступаю на это место.
Он с независимым видом стоял между старшими — братом и сестрой, — говорил, отчеканивая каждый слог. Валентин обнял его за плечи.
— Понимаю, что такая работа тебе не по душе, но всё же ты за неё берёшься — молодец. Мили предупредит Маметту, а я провожу тебя до кафе «У зелёного холма».
IX
Флора
Флора была довольна всем, особенно же самой собой: да, стеснительной назвать её было трудно. Она сошла с поезда в Трувиле уверенно, твёрдо решив пожить там в своё удовольствие. Первый же вечер превзошёл все её ожидания.
Госпожа Дезобер была хороша собой — просто кинозвезда на афишах, ну, а её служанка ещё красивее; а какие у неё серьги — большущие золотые кольца с жемчужинами. Господин Дезобер был не очень красивым: толстый-претолстый. Зато он заразительно смеялся, курил трубку, что очень понравилось Флоре — кто знает почему.
Но сам дом, стоявший на улице Розовых кустов, затмил всё. Комнат в нём было великое множество. Флоре отвели на втором этаже уютную комнатку, спала она на великолепной кровати с розовой периной.
Итак, всё сулило одни развлечения.
Увы, на следующий же день Флору ожидало горькое разочарование. Всё началось с лестницы. Утром она выбежала из комнаты и сразу увидела эту злосчастную лестницу. Конечно, не удержалась: как была в старенькой ночной рубашке, вскочила верхом на перила и с визгом соскользнула вниз. Вот здо́рово! Она скатилась ещё раз, ещё и ещё… А на шестой раз попала в объятия господина Дезобера. (Кстати, ей было приказано называть их попросту — дядей и тётей.) Дядя пожурил её, а тётя заметила: