Рэй Брэдбери
Маленький убийца
Ray Bradbury
The Small Assassin
«Меня убивают!» — когда её осенила эта мысль? Не вспомнить. Весь прошлый месяц возникали мутные намёки, лёгкие подозрения. Словно морской прибой накатывал, словно в тропиках засмотришься на безмятежную лагуну, и так захочется в ней поплескаться, но только окунёшься, сразу и нарвёшься на чудищ неведомых, тварей обрюзглых, со щупальцами несметными, плавниками заточенными. Злобы их не избежать.
…Комната плыла вкруг неё в испарениях истерии. Их пронзали острые инструменты, прорезали голоса, а порой из них выплывали люди в белых стерильных масках.
«Меня зовут… Как же меня зовут?» — мучилась она. «Элис Дейбер». Вспомнила. «Жена Дэвида Лейбера». Но легче не стало. Одна-одинёшенька, и всё те же люди в белом— то молчат, то бормочут, и та же боль великая, и тошнота, и страх смерти.
«Меня убивают прямо на их глазах. Ни врачи, ни сёстры не понимают, что у меня творится внутри. И Дэвид не понимает. Никто, кроме меня — и убийцы, мальчика-с-пальчик, крошки бандита.
Умираю и не могу им об этом сказать. Засмеются и припишут слова мои бреду. Увидят убийцу и подхватят его и не подумают обвинить в моей смерти. А я, на виду у Бога и людей, умираю, и никто не поверит, но всякий усомнится в моих россказнях и утешит меня ложью, схоронит скрытно, оплачет меня и приголубит моего погубителя.
Где же Дэвид? Курит, наверно, в приёмном покое — сигарету за сигаретой, сморился от нудного тиканья еле ползущих часов..»
Враз её тело покрылось потом, и она испустила страдальческий вопль.
— Ну же, н-н-у! Мучь, убивай меня, — кричала и визжала Элис. — Режь меня, мучь, но я не умру! Не умру!
И вот — опустошение внутри. И пустота вокруг. Боль схлынула. Изнеможение…И сумерки настали. Всё позади. О Господи! Тяжёлым грузом она упала в чёрную дыру, затем в другую, ещё в одну, а там новая разверзлась…
Шаги. Мягкие. К ней приближаются.
Голос издалека:
— Она спит. Не беспокойте.
Запах твида, Табака, знакомого Лосьона для бритья — Дэвид склонился над ней. А из-за него доносился стерильный аромат доктора Джефферса.
Она не открывала глаз.
— Я проснулась, — сказала тихо. Какое чудо и облегчение— снова заговорить, ожить из мёртвых.
— Элис, — позвал кто-то, а, это Дэвид. Она не разомкнула век и всё ещё сжимала плотно руки.
«Хочешь встретиться с убийцей, Дэвид? — усмехнулась Элис про себя. — Слышу, как ты просишь показать его. А что мне остаётся делать?»
Открыла глаза и ясно увидела над собой Дэвида. И комната уже не плыла. С усилием Элис откинула слабой рукой покрывальце. Спокойненько смотрел убийца на отца. На красной мордочке сияли тёмно-синие глазёнки.
— О! — воскликнул Дэвид, улыбаясь. — Да какие же мы славненькие!
Когда Дэвид Лейбер приехал, чтобы забрать жену с новорождённым домой, доктор Джефферс пригласил его к себе в кабинет. Усадил в кресло, угостил сигарой, сам закурил, устроился на краешке стола и, выдерживая паузу, пару раз импозантно затянулся. Затем прочистил горло и вперил взгляд в Лейбера.
— Ребёнок не по душе твоей жене, Дэйв.
— Что?!
— Он ей тяжело дался. И теперь её нужно как можно крепче окружить любовью. Тогда я тебе не всё сказал — она устроила истерику в родилке. Такое несла— мне не повторить. Скажу только, что Элис чувствует себя чужой ребёнку Но, может быть, мы разом проясним ситуацию… — Почмокав сигарой, врач спросил: — Дэйв, ребёнок-то желанный?
— Почему ты спрашиваешь?
— Это крайне важно.
— Да. Да, конечно, желанный ребёнок. Мы планировали вместе… И Элис была так счастлива, когда поняла, что…
— М-м-м… это всё усложняет, Был бы ребёнок не запланирован, мы бы имели простой случай — женщине ненавистна сама идея материнства. Что к Элис не подходит… — Доктор Джефферс вынул сигару изо рта и потёр рукой подбородок.
— Видимо, дело в другом. Может, что-то скрытое в детстве вышло сейчас наружу. Или это обычные временные боязнь и недоверие, которые испытывает любая мать, когда пройдёт через невыносимые боли и побывает; как Элис, на краю, смерти. Тогда время вскоре излечит её. Но вот что я хочу сказать, Дэйв… Отнесись к ней терпимей, если она станет говорить, мол, ну… мол, лучше бы ребёнок родился мёртвым. А возникнут трудности — загляните ко мне втроём. Я всегда рад повидать старых друзей, эхе-хе. На-ка ещё одну сигарку — ха! — для малыша.
Чудесный весенний день. Их машина катила, мурлыкая, по широким бульварам, окаймлённым деревьями. Голубело небо, тёплый ветерок ласкал цветы. Дэвид вовсю болтал, а закурив, совсем разошёлся. Элис же отвечала ему кратко, тихо и лишь по ходу поездки немного оттаяла. А ребёнка прижимала к себе не настолько крепко, страстно и по-матерински, чтобы унять странную боль в душе Дэвида. Казалось, она держит фарфоровую статуэтку.