Он взял свой флакон и ушел.
Истекло положенное время, и Джеймс повторил свое паломничество к волшебному магазину. Квартал заметно обветшал и явно деградировал. По тротуару прогуливались женщины в облегающих платьях и ажурных колготках. За ними присматривали подпирающие углы мужчины в широкополых шляпах и до блеска отполированных ботинках. Джеймс тщательно запер дверцу своего BMW.
Когда-то занавешенные гардинами окна волшебного магазина были теперь закрашены черной краской. Неоновая вывеска над дверью обещала «Подглядки для взрослых. 25 центов.»
Когда-то заваленный всякой всячиной пол расчистили. Пачки журналов, обтянутые пленкой, стояли вдоль стен. Плоть их обложек блестела под мертвенной голубизной ламп дневного света. Вместо старого прилавка появилась длинная стеклянная витрина с узловатыми хлыстами и ароматными смазками. Голый пол прилипал к подошвам джеймсовых туфель «от Гуччи».
Из-за занавески появился молодой человек. Он был высок и костляв, с маленькими аккуратно подстриженными усиками. Его гладкая кожа имела восковой оттенок, характерный для жителей подземелья. Он сделал плавный жест.
– Подглядки сзади, – произнес он тонким голосом, не глядя Джеймсу в глаза. – Надо купить жетоны. Три зеленых.
– Простите? – сказал Джеймс.
– Три доллара, парень!
– А, – Джеймс достал деньги. Человек вручил ему дюжину пластмассовых жетонов и тут же скрылся за занавеской.
– Прошу прощения! – крикнул Джеймс. Никто не ответил. – Хэллоу!
Машины с подглядками стояли в кабинках в задней части магазина. От виниловых подушек разило потом и бутилнитратом. Джеймс опустил в щель жетон и стал смотреть.
Затем он подошел по очереди к каждой машине и познакомился с их репертуаром тоже. Потом он вернулся в торговый зал. Продавец сидел на табурете и обрывал обложки с нераспроданных журналов. При этом он смотрел на экран маленького телевизора, стоявшего под прилавком.
– Эти фильмы... – сказал Джеймс. – Там были Чарли Чаплин, Дуглас Фэрбенкс, Глория Суонсон...
Продавец поднял глаза и пригладил волосы.
– Ну и что? Вам не нравятся немые фильмы?
Джеймс помолчал.
– Не верится что-то, чтобы Чарли Чаплин снимал порнуху.
– Не люблю портить людям впечатление, – зевнул продавец, – но все это – настоящие подглядки, приятель. Ты когда-нибудь слышал о доме Херста? Сан-Симеон? Старина Херст, он обожал тайком снимать своих голливудских гостей. Во всех спальнях были отверстия для подсматривания.
– А, – сказал Джеймс, – понятно. А мистер О'Беронн здесь?
Тут человеку за прилавком впервые стало интересно.
– Вы знакомы со стариком? Сейчас мало кто его помнит. У его клиентов, как я слышал, были довольно странные вкусы.
Джеймс кивнул.
– У него должна быть бутылка для меня.
– Хорошо, я посмотрю. Может быть, он не спит.
Продавец снова исчез. Несколько минут спустя он появился с коричневатым флаконом в руках.
– Вот, есть любовное зелье.
Джеймс покачал головой.
– Извините, это не то.
– Это настоящее зелье! Работает, как не знаю что! – продавец был озадачен. – Вы, молодые парни, обычно гоняетесь за любовными зельями. Боюсь, придется из-за вас разбудить старика. Хотя я терпеть не могу его беспокоить.
Потянулись томительные минуты. Где-то вдалеке послышались писк и шорох. Наконец, продавец, пятясь задом, выкатил из-за занавески инвалидную коляску. В ней сидел мистер О'Беронн, обмотанный бинтами. На морщинистой голове сидел грязный ночной колпак.
– Ох! – сказал он. – Это опять вы.
– Я вернулся за своим...
– Знаю, знаю, – мистер О'Беронн поерзал на своих подушках. – Я вижу, вы уже познакомились с моим помощником. Мистер Фэйри.
– Я вроде как управляю этим магазинчиком, – сказал мистер Фэйри.
Стоя за спиной у мистера О'Беронна, он подмигнул Джеймсу.
– Меня зовут Джеймс Эбернати, – сказал Джеймс и протянул руку.
Фэйри опасливо сложил руки на груди.
– Извините, я никогда этого не делаю.
О'Беронн слабо хихикнул и тут же зашелся в приступе кашля.
– Ну, мой мальчик, – сказал он наконец, – я очень надеялся, что увижу тебя еще разок. Мистер Фэйри! Там, сзади, есть ящик, накрытый этими вашими грязными плакатами с кинозвездами.
– Конечно-конечно, – милостиво сказал Фэйри и вышел.
– Дай-ка я посмотрю на тебя, – сказал О'Беронн. Его глаза в сухих, свинцовых глазницах были похожи на глаза ящерицы. – Ну, что ты думаешь об этом месте? Только откровенно.
– Раньше выглядело лучше, – ответил Джеймс. – Вы тоже.
– Как и весь мир, а? – сказал О'Беронн. – Он неплохо повел дело, этот юный Фэйри. Ты бы видел, как он управляется с книгами... – Он взмахнул рукой с изуродованными артритом пальцами. – Это сущая благодать, не иметь никаких забот.
Снова появился Фэйри. Он тащил деревянный ящик, набитый пыльными упаковками по шесть алюминиевых баночек с колечками наверху. Он бережно поставил его на прилавок.
В каждой банке была Молодильная Вода.
– Благодарю, – сказал Джеймс. Его глаза расширились. Он бережно взял упаковку и стал вынимать из нее банку.
– Не надо, – сказал О'Беронн. – это все тебе. Радуйся, сынок. Надеюсь, ты доволен.
Джеймс медленно поставил банку.
– А как же наш уговор?
О'Беронн, сгорая от стыда, опустил глаза.
– Я покорнейше прошу прощения. Я просто не смогу дальше выполнять условия нашей сделки. Видишь ли, сил больше нет. Это теперь твое. Это все, что я сумел найти.
– Ага, похоже, что эти – последние, – кивнул Фэйри, внимательно разглядывая свои ногти. – Поступлений давно уже не было. Я думаю, фабрика уже закрылась.
– И все-таки, сколько банок? – задумчиво проговорил Джеймс.
Он достал бумажник.
– Я пригнал вам отличную машину. Она там, на улице...
– Все это не имеет теперь значения, – сказал мистер О'Беронн. – Оставь все себе. Считай, что это мой проигрыш.