- Это глупое животное давно нужно было заколоть, - бормотал Четак, - Всего лишь пережиток прошлых зим. Настало время уже жить и по своему уму.
Четак женился не по благословению предков. Вот почему он ненавидел оленя. Когда его будущая жена понесла в лес колокольчик, олень так и не вышел ей на встречу. А значит, предки не дали согласия на брак. Их помолвка должна была быть расторгнута, но Четак сказал себе: "Какого беса я должен слушать эту мёртвую падь? Этих стариков и старух, которые что хотят, то и вытворяют только потому, что уже мертвы?", и не согласился с волей предков. Ведь они с Юс любили друг друга с самого детства. И той же ночью сшили свои судьбы, пропустив нитку через кожу на уровне сердца.
Что же делать? Духи свидетели этого союза, да и Боги наверняка всё видели через небесное окно, поэтому их отселили в дом на самой опушке леса, пустующий уже две зимы, с тех пор, как померла старуха Ломи, а столбик, отграничивающий деревню от леса, вырыли и вкопали перед этим домом. Так что молодожёны жили теперь не в деревне, а вроде как в лесу. Вроде как - дорогие предки, не гневайтесь, эти двое больше не с нами. Для новорожденной семьи мало что поменялось, разве что по ночам теперь совсем близко раздавался волчий вой.
И Четак невзлюбил того оленя. Он выслеживал его почти пять лет, и вот простая случайность (и, конечно, долгие молитвы с обильными подношениями) наконец снизошла до того, чтобы встать на его стороне. Теперь каждая свадьба может быть по любви, а не по воле этих мёртвых маразматиков. Четак считал, что сделал большое дело. Может, теперь стоит развесить все эти колокольчики по фасаду, чтобы невесты приходили просить благословения к его порогу?.. Дом-то никуда не денется, а, кроме того, часто видеть молоденьких невест - к добру.
Говорят, этот олень мог прыгать по сугробам, словно солнечный луч по облакам. Когда из какой-то вещи делаешь талисман, ты подчиняешь себе духа этой вещи. Чтобы ещё сильнее подчинить себе ловкость и неуловимость оленя, Четак не стал вешать талисман на шею, а сжал его в кулаке.
- Откуда, в конце концов, они могут знать, будем ли мы счастливы или нет? - бормотал он себе под нос и поминал предков девяносто девятью нехорошими словами. - Мы счастливы. Не ссоримся даже из-за последней ложки каши. У нас идеальная семья, и сынишка, который станет великим охотником. Он переловил всех мышей в доме голыми руками, и даже соседи просят его на день или два, чтобы избавиться от грызунов!..
Был полдень, но вряд ли можно было отличить его от раннего утра или сумерек. Небо сыпало через сито холодной снежной мукой. Лес стоял бесшумный и недвижный, как будто вырезанный из камня. Четак углубился в чащу. Это другая охота, и требует она отнюдь не чуткого слуха и напряжения мышц на ногах. Здесь нужна способность читать рисунки, что вытанцовывает по ветру пурга, наблюдать за перекрещивающимися так и этак древесными словами и делать выводы. А если тебе вдруг попадётся ворона - тогда вообще садись в сугроб и думай. Ворона - это всегда что-то значит.
Кусочек кожи в кулаке нагрелся, и, кажется, будто держишь сгусток крови.
Он услышал звон колокольчика и осклабился: он на верном пути. Повесил талисман на шею, чтобы освободить вторую руку и неспешно отправился в сторону, откуда доносился звон. На такой охоте спешка ни к чему. Минут десять пробирался через заросли рябины, пока не вышел на небольшую полянку. Источник звона был где-то рядом. Четак быстро огляделся вокруг, но не увидел ничего, кроме сорвавшегося с ветки напуганного тетерева. В тот же момент голова его стала тяжелеть. Он ощупал ее и понял, что из его макушки растут рога, пробиваясь сквозь капюшон.
- Дед Кребет! Дядя Бубу! Бабка Олофея!
Кто-то махал ему за буйно разросшимися кустами жимолости, махал и подпрыгивал на месте. Сопровождаемый треском веток, Четак двинулся туда и увидел молодуху, закутанную по самый нос в шерстяной плащ. Не понимая что происходит, он спросил:
- Кто все эти люди, кого ты звала, молодка?
- Мои дед, дядя и бабка.