Выбрать главу

Охранник, убедившись, что все в порядке, вернулся на свое место.

– Эви, давай покончим с этим! – Спрятав поглубже свои эмоции, она вернулась к делу.

Эви достала блокнот, на этот раз – желтый.

– Давай я объясню тебе свой метод.

Коул фыркнул. Ну конечно! Его Эви ни перед чем не отступает.

– Я решила сделать то, что обычно делается при изучении потребительского рынка. Посетила четырех адвокатов, побеседовала с каждым, изучила рекомендации, список удовлетворенных и неудовлетворенных клиентов. Я позвонила в адвокатскую контору…

Она принялась перелистывать страницы своего нового блокнота.

– Короче, твоим адвокатом будет Селина Коннорс.

– А тот, которого назначил суд?

– Ты же отказался с ним разговаривать!

Это был нахальный выпускник юридического колледжа. Он ввалился в камеру, три раза подряд перепутал имя Коула и изложил свои дурацкие планы защиты. Коул послал его подальше вместе с его планами.

– Он хотел, чтобы я во всем признался.

– Но ты, же невиновен!

– Он сказал, что это проще, чем судебное разбирательство.

Эви сглотнула.

– Ты отказался?

– Может, я убил отца, а может, и нет. Но в любом случае я об этом не жалею.

– Ты же знаешь, что ты не убивал его! – горячо возразила Эви.

– Неважно. Я не стану подавать прошения. – Она вздохнула с облегчением.

– Ну, по крайней мере, ты еще не совсем спятил.

Да, но чего это разбирательство будет стоить ей! Она ведь нипочем не сдастся! Она будет стоять насмерть. А его отец был человеком могущественным и уважаемым. Коул знал, что кое-кто сочувствовал ему и его матери, но никто не вмешался, чтобы остановить его отца. В Монтане господствовало убеждение, что влезать в чужие семейные дела не следует.

– Этот процесс может затянуться на месяцы, – сказал он. – Если меня признают виновным…

– Не признают. На худой конец, подашь апелляцию.

О том, что в штате Монтана существует смертная казнь, они оба предпочли не вспоминать.

– Не стоит тебе впутываться во все это. – Она пожала плечами.

– Поздно. Уже впуталась.

– Я не хочу, чтобы ты торчала здесь! – Коул наклонился вперед и взял ее руки в свои. – Не трать на меня свою жизнь!

Охранник окликнул его. Коул выпустил руки Эви так поспешно, словно обжегся.

– Селина собирается, прежде всего, воспользоваться законом о сроках давности.

– На убийство это не распространяется.

– Всему свое время. Кроме того, она собирает сведения о твоем детстве. А я составила список людей, которые могут поручиться за тебя с тех пор, как ты ушел из Монтаны. Твой нынешний работодатель, прежние работодатели, твой армейский командир…

Его молчание было таким же непроницаемым, как цементные стены, а глаза – синими, как небо, видневшееся меж кремнистых пиков.

– Мы опросили ваших бывших работников, вашу экономку Марию, твоих бывших учителей, твоего тренера. Они все говорят, что у тебя было очень тяжелое детство, что ты пытался защищать свою мать…

– Но у меня ничего не вышло.

Эви продолжала листать список потенциальных свидетелей.

– Затем твоя школьная подружка – девушка, с которой ты встречался, когда учился в старших классах. Ей тоже есть что порассказать.

– Не сомневаюсь!

Коул внимательно смотрел на Эви. Она была уверена в себе и готова преодолеть любые препятствия – ради него. Теперь он представлял себе, как все начиналось у его матери. Должно быть, она была такой же ясноглазой, влюбленной женщиной, упорно отказывающейся верить в худшее…

Коул знал, что он должен сделать. Сейчас же. Немедленно.

– Получится солидный список, – с довольным видом сказала Эви.

– Ты кончила?

– Да что ты! Это только начало!

– А как же твоя работа?

– Поехав со мной, ты, таким образом, сделался служащим нашего журнала. Это, конечно, была только временная работа, но Майкл сказал, что даст мне отпуск для того, чтобы я вытащила тебя…

Коул встал, отодвинув стул.

– Свидание окончено.

Охранник отклеился от стены, видя, что Коул направляется к нему. Еще десять шагов, и он уйдет. Щелчок замка «дипломата» заставил Коула вздрогнуть. Он стиснул зубы.

– Я не сдамся! – объявила Эви.

– Поезжай домой.

– Я буду на первом слушании в пятницу.

– Не надо.

– Коул!

Он обернулся, стоя в дверях. В лице у него не было ни кровинки. Коул пытался расправить плечи, принять независимый вид, но не мог. Он чувствовал себя подавленным и униженным. Это чувство было ему хорошо знакомо. Шестнадцать лет назад чего бы он только не дал, чтобы кто-то постоял за него! Но теперь… Теперь он не может воспользоваться ее помощью.

Его голос был еле слышен:

– Ну и что мне делать? Признаться, что я виновен, так, чтобы быстрее покончить с этим, чтобы ты уехала домой и забыла обо мне?

Он видел страх в ее глазах, страх и сомнение. Она пыталась найти нужные слова. Что ей, бросить ему вызов? Чтобы он сделался еще упрямее? Или сдаться?

«Скажи «нет», – мысленно умолял ее Коул. – Скажи, что ты останешься!» Но он заставил свой внутренний голос замолчать.

– Поезжай домой, Эви. Мне не нужна ни твоя помощь, ни твои адвокаты, ни твое частное расследование. Не жди меня. Я тебя ждать не буду.

13

В зале суда пахло столярным клеем и свежими досками.

Эви посмотрела в круглое окно над галереей. В окно светило солнце, и на стене, над скамьей присяжных, было круглое пятно света. Оно постепенно перемещалось, словно стрелка солнечных часов. Эви отсчитывала время.

Она поднялась, когда судебный пристав приказал всем встать, но почти тут, же села – ноги ее не держали. Ввели Коула. На нем были брюки военного образца и темно-зеленый свитер. Селина сказала, что он отказался надеть костюм.

Он занял место за столом рядом с Селиной Коннорс, которая в знак приветствия протянула ему руку. Посмотрите, говорил этот жест, какой достойный человек перед вами!

Коул поколебался и наконец, пожал ей руку – чисто из вежливости. Она что-то шепнула ему на ухо и ободряюще похлопала его по спине.

Они обернулись, когда вошел судья.

– Это предварительное слушание, которое проводится для того, чтобы установить наличие состава преступления.

Эви сидела в заднем ряду и мяла свою сумочку, пытаясь разглядеть через ряды голов Коула. На голове у него торчал вихор – должно быть, ворочался во сне и забыл причесаться. Она рассеянно потерла пальцы, вспоминая, как она приглаживала его волосы, когда они ехали в машине.

– Все будет в порядке, – успокаивающе сказал Бад, наклонившись к ней.

Эви посмотрела на старого друга своей семьи. Вивиана перегнулась через мужа и взяла Эви за руку:

– Не волнуйся, все будет нормально.

Ах, если бы Эви могла в это поверить! А что, если он все-таки решил признать себя виновным? Эви вытянула шею, стараясь не пропустить ни слова из того, что говорит Селина.

Женщина-адвокат подошла к своему столу и вынула из папки список свидетелей защиты.

Эви не сиделось на месте. У нее кружилась голова, ее подташнивало. Солнечный круг над скамьей присяжных поплыл в сторону. Ей необходимо было выйти на воздух.

* * *

Селина Коннорс вызвала для дачи показаний Агату Петерсон. Тетя Эгги, как звал ее Коул, показала, что ее сестра временами жаловалась на жестокое обращение со стороны мужа. Седовласая пожилая леди в старомодном костюме говорила коротко и точно. Когда она рассказывала, как ее тринадцатилетний племянник впервые пришел к ней в дом, голодный и продрогший, в голосе у нее звучал металл. Она позвонила сестре, чтобы сообщить, что с Кристофером все в порядке. Муж сестры вырвал у жены трубку. Через два дня приехали двое работников ранчо, чтобы забрать Кристофера домой.

– Что говорила ваша сестра после того, как ее сын вернулся?

– Почти ничего.

– И что вы предположили?

– Ваша честь, я протестую! Предположениям не место при допросе свидетелей!