— Кто это? — послышался голос сзади.
Приготовив высокомерную гримаску, Ирма торжествующе повернулась. Она привыкла блистать. Но двое молодых мужчин, один из которых точно учился вместе с ними, смотрели на Нинку. И видели, пожалуй, только ее.
Настал Нинкин черед повернуться. Она улыбнулась молодым людям так естественно, словно всегда была красивой женщиной и знала, как надо поворачиваться, как надо улыбаться, как надо держать себя. Слегка снисходительно.
А потом Нинка увидела Антона. Он направлялся в раздевалку, но столкнулся с молодыми людьми, глазевшими на нее, и посмотрел тоже. Нинка улыбнулась и ему. Она не чувствовала волнения и не попыталась скрыться. Наоборот, помахала Антону рукой и крикнула ему:
— Привет! Давно не виделись!
— Привет, — кивнул ей удивленный Антон и подошел к ним, с облегчением разглядев Ирму. Ту, вторую, он не знал.
— Ты меня, кажется, не припоминаешь? — усмехнулась красавица в красном и подмигнула ему.
— Извини. — Он даже слегка покраснел.
— Нинка Русанова, — напомнила Ирма.
— Не может быть, — вырвалось у Антона.
— Время летит, мы все меняемся, — бесшабашно отозвалась Нинка и взяла Ирму под руку. — Ну что, двинули?
От Ирмы исходил какой-то холодок.
Они молча поднялись на третий этаж и направились в класс, где когда-то сидели за одной партой. В коридоре толпились люди, взволнованные и оживленные, то и дело слышался смех. Сегодня встречались не только их одноклассники, но и другие выпускники. Ирма отметила, что все провожали Нинку глазами.
В классе тоже стояло веселье. Бывшие одноклассники делились воспоминаниями и хвастались друг перед другом собственными достижениями.
Нинка сразу увидела Темникову. Та не изменилась, разве что ее волосы, окрашенные в хорошем салоне, стали на тон светлее. И зубы блестели под стать голливудским. На ней было голубое платье — тоже короткое, мерцавшее загадочной синей искрой. Но — объективно — это платье не шло ни в какое сравнение с маленьким красным чудом, обтекавшим Нинкину безупречную фигуру.
Ирма хлопнула в ладоши, привлекая внимание. Разговоры чуть стихли, присутствующие воззрились на нее, но потом все взгляды оказались прикованными к Нинке.
— Господа, прошу любить и жаловать, — громко произнесла Ирма, — Нина Русанова. Говорю это, чтобы меня больше не спрашивали, кто это со мной.
Нинка удивилась. Она была уверена, что Ирме никто не задавал такого вопроса. Так зачем же подруга это сделала? Просто желала посмотреть, как будет вести себя Нинка под перекрестным огнем стольких любопытных глаз? Она ведь прекрасно знала, как не выносит Нинка любой публичности. Ну что ж, придется сегодня разочаровать дорогую подружку!
— Добрый вечер, — широко улыбнулась Нина. Слава богу, она не курит и не любит кофе, поэтому никакого желтого налета на зубах нет. — Приятно видеть вас всех. Леночка, ты, как всегда, цветешь!
— Спасибо, — выдавила оторопевшая Темникова. — Ты тоже неплохо выглядишь.
— Стараюсь, — шутливо ответила Нинка.
Сзади кто-то приобнял ее за плечи, и она слегка зажмурилась. Не было надобности поворачиваться, она и так знала, кто дышит ей в затылок. Антон!
Он склонился к ее уху, обжигая горячим дыханием так, что у нее перехватило горло.
— Я даже не узнал тебя. Ты просто ослепительна, — шептал он. — Подумать только, какой прекрасный лебедь вырос из…
— Из гадкого утенка, — повернулась к нему Нинка.
Его лицо оказалось очень близко. Милое, родное, незабываемое лицо из ее снов.
— Глазам не могу поверить, — бормотал он, и Нинка упивалась его ошарашенным видом, его восторгом и интересом, которые он проявлял слишком явно.
Рядом оказалась Ирма. Она потянула подругу за руку:
— Пойдем в дамскую комнату, освежимся.
— Давай, — пожала плечами Нинка.
— Ей не надо освежаться, она и так свежа и хороша, — заметил Антон.
Нинка улыбнулась загадочно, одними кончиками губ, и вышла из класса вслед за Ирмой.
— Что происходит? — спросила подруга, как только дверь туалета захлопнулась за ними.
— О чем ты? — Нинка невинно распахнула глаза.
— Обо всем… — Ирма сделала неопределенный жест рукой, в конце концов остановив его на платье.
— Это платье, которое ты мне подарила вчера, помнишь? — Нинка откровенно веселилась.
— При чем тут платье? — искренне удивилась Ирма. — Ты стала совсем другой! Или всегда была другой?