Со временем Нинке удалось загнать далеко в память тот жуткий день и практически никогда о нем не вспоминать. Короткая память — чистая совесть.
Правда, Ирма, считая себя виновницей, еще долго пытала коллег странными допросами о последней вечеринке. Она абсолютно серьезно уговаривала Нинку навестить мебельную контору во время работы, чтобы подружка внимательно еще раз взглянула на сотрудников мужского пола и наконец определила, кто так грубо и бесстыдно лишил ее девственности на казенном диване. Нинка ужасалась и клялась Ирме, что не помнит абсолютно ничего и даже при виде лиц различной степени ширины и глазастости вряд ли что-то поймет.
Ирма наконец угомонилась, хотя изредка вспыхивала новой идеей и, бороздя относительные просторы Нинкиной квартиры, бубнила:
— Нет, это точно Ольшанский! Он долго сидел напротив тебя, и я видела, как он на тебя смотрел.
Или:
— Ну конечно! Это был Марик! Эта сволочь перепортила всех девок в округе и соседних офисах, вот добрался и до тебя!
Но через несколько дней следственных действий выяснялось, что за Ольшанским приехала жена и он ушел с вечеринки одним из первых. А Марик в тот вечер и впрямь веселился с девушками из соседнего офиса и никуда оттуда не уходил.
Нинкин первый мужчина словно канул в воду.
Следующие четыре года она жила как обычно, за единственным исключением: больше не употребляла спиртного и не ходила на вечеринки, куда ее по-прежнему старалась вытащить Ирма.
Однажды, после бурного спора, она в сердцах пообещала, что так и быть, пойдет на десятилетие их школьного выпуска. Она пошла на это, чтобы Ирма отвязалась. Естественно, ничего такого Нинка не планировала. Какая еще встреча с одноклассниками? С Темниковой и ее подружками, которые будут шушукаться, бросая приторно-сочувственные взгляды на Нинку, а потом говорить гадости?
Она и сама знает, что выглядит немодно и несовременно. Но Нинка уже давно сроднилась с лицом, которое каждое утро видела в зеркале. Косметикой она не пользовалась, вещи покупала на рынках или в момент сезонных распродаж в ближайших магазинчиках, любила свитера толстой вязки, прикрывающие большую грудь (привет Темниковой!), и мешковатые брюки, скрывающие довольно крепкую филейную часть.
Каким-то образом после грехопадения на прежде худую Нинку наросло много, как она считала, лишнего веса. Ее устраивала прежняя плоская фигура, но теперь приходилось считаться с новыми размерами секс-бомбы. Нинка, стесняясь самой себя, исправно прятала все это в безразмерных вещах.
— Звезда «Плейбоя», млин, — бубнила она, переодеваясь на ночь в длинную теплую байковую ночную рубашку. Ее почему-то пугала внезапно округлившаяся грудь, собственная крупная фигура. И вообще…
Ирма ее не понимала. А Нинка словно зависла между переходным возрастом и смелой зрелостью молодой женщины.
Оказалось, Ирма ничего не забыла, и теперь Нинка обязана сдержать слово — пойти на вечер встречи одноклассников. Вон, подружка даже платье ей привезла и клипсы, чтобы Нинка снова не натянула шерстяные штанишки и свитер по колено.
Нет, она, конечно же, не пойдет. Скажет, что заболела. Ирма все поймет, будет орать и обзывать Нинку трусливой идиоткой и антисексом, но зато «идиотка» избежит гораздо более сильного унижения. Ей не хотелось видеть Антона с женой. От Ирмы она знала, что он женился пару лет назад на хорошенькой молоденькой девушке, работавшей вместе с Ирмой. Потом та девушка — Валентина — ушла к Антону, который открыл собственную компьютерную фирму. Нинка до сих пор не забыла ни Антона, ни своего чувства к нему. Она не видела его уже десять лет, но именно он неизменно являлся ей по ночам. Нинка знала, что он сменил прическу, что предпочитает носить костюмы с галстуками и что недавно на рубашке от «Армани» нежно-салатного цвета поставил жирное пятно.
Нинка придумывала все это сама. Даже не придумывала, а «узнавала» во сне. Но ей так нравилось просыпаться с новыми подробностями о жизни Антона! Вот только его жена ей почему-то никогда не снилась. Нинка, поразмыслив, решила, что это как раз понятно. Ей не хотелось видеть супругу мужчины, которого она никак не могла забыть. Хотя Ирма расписала ее во всех красках: Валентина, жена Антона, — красивая хрупкая блондинка. Ну разве нужны еще какие-то подробности? Что может быть лучше красивой стройной блондинки?!
Следующий день прошел как обычно. Нинку, как всегда, отпрессовали в метро, потом она выдавала редким клиентам диски и видеокассеты напрокат и пересматривала «Унесенных ветром» по телевизору, висевшему под потолком. Затем закрыла помещение, сдав его на сигнализацию, и почалила домой.