- И что? - не выдержала Лайнерия.
- А что? - уточнил мальчик.
- Что дальше?
Он пожал плечами.
- Не знаю.
- Как?
- Ну не то, чтобы совсем не знаю. Мне нужна информация о…
- Тихо! - шикнул на него сосед слева, нависая над своей кружкой темного эля. - Сейчас Нерун говорить будет.
Какой- то мужик, заросший щетиной, встал на ноги из-за соседнего стола, держа в руке кружку с хмелем, и чуть пошатываясь, действительно начал гнусавым голосом произносить речь:
- За то, чтобы хорошие ребята выходили сухими из воды! - И опрокинул в себя содержимое кружки.
Его поддержали невнятным мычанием сидящие за ближайшими столиками.
- Я знаю Шиконе еще с тех самых пор, как он был маленьким, - продолжал говорить Нерун, выдавливая из глаз пьяную скупую слезу.
Торми напрягся, боясь пропустить малейшее слово. Вот оно. Наконец!
Но… ноги Неруна подкосились, и он плюхнулся обратно на угрожающе скрипнувший табурет.
"Не везет что-то", - огорчился мальчик, и снова принялся грызть сухарики от расстройства.
То, что Торми задумал, было просто: прийти в таверну и узнать о новоявленной банде Безликая Ночь. Вот он и сидел здесь в ожидании подходящего разговора, дабы невзначай к нему присоединится, не вызывая подозрений. Но ему крайне не везло. Те, кто упоминал Шиконе, чаще всего еле как могли связать два слова - да и те звучали невнятно, - и снова брались за кружки с элем.
Как же перевести разговор с Шиконе на Безликую Ночь? Не может же он просто так о ней спросить? Его же потом вопросами замучают: откуда о ней узнал? Да что еще знает?
Нерун опять затянул, о том, каким хорошим парнем был Шиконе.
Торми вдруг забеспокоился: почему о Шиконе говорят в прошедшем времени? Неужели Зефирантес опустился до убийства? А Руд! Она-то куда смотрела?
Проторчав в таверне еще пару часов, беспрестанно зевая и сонно таращась на окружающих, Торми понял, что ничего путного ему тут не разузнать, а пьяными слезами он не интересовался. Да, впрочем, и не пьяными тоже. Лайнерия же за все прошедшее время так больше и не спросила, что они здесь забыли. Ну и ладно. Рано или поздно она все равно узнает, чего он задумал. И ей этого никак не избежать.
Торми поднялся на ноги.
- Идем. Мы здесь сделали все что могли.
Лайнерия многозначительно посмотрела на пустую миску из-под сухарей. "На что это она намекает?"
Мальчик нахмурился и вышел из таверны. Лайнерия последовала за ним.
- Если хотел что-то узнать, мог бы спросить у бармена, - сказала она ровным голосом. У нее явно не имелось никакой обиды, что она потеряла около двух с половиной часов, проторчав в прокуренном, пахнущем перегаром помещении.
- У Ядренио? - удивился Торми. - Да он бы меня сразу взашей выставил. Он не любит распространять слухи, сплетни и тому подобное. Но сам всегда обо все знает. И как ему удается? - Мальчик задумчиво вздохнул. - И где мне теперь искать Шиконе? Возможно, он бы и смог рассказать о Безликой Ночи.
- Погоди. Я сейчас вернусь, - молвила Лайнерия, и снова вернулась в таверну, Торми и слова вымолвить не успел.
"Что же будет? Что же будет? Что же будет?" - лихорадочно заметались в его голове мысли. "А, хотя…" Он привалился спиной к стене таверны и принялся ждать. Учитель всегда говорил, что когда не можешь что-то изменить, стоит глубоко вздохнуть и воспользоваться ситуацией для отдыха. Как не крути, а мысль дельная.
Поначалу ничего не происходило, и Торми уже было подумал, что напрасно беспокоился и ничего страшного не случиться. Он даже зевнул, жалея, что здесь по близости нигде нет кровати, а то бы он всхрапнул пару часиков. Бессонная ночь плохо сказывалась на его организме: общая вялость и ускользающие мысль. И почему именно сегодня, когда ему просто необходима бодрость духа и острота мышления? Ведь именно сегодня на четыре часа дня было назначено свидание Зефа и Теи. Положим, Зефирантес уж точно придет в означенное время и место, а вот Тея… Она еще не готова!
Когда из ближайшего окна в осколках стекла вылетел первый клиент заведения "Пир Лулона", Торми от испуга шарахнулся в сторону. Он стоял с открытым ртом в пяти шагах от стены, которую совсем недавно подпирал, и шумно дышал, раздувая ноздри. Вслед за первым несчастным посетителем, распластанным на серых избитых камнях дороги, через непредусмотренное для сего действа окно, стали вываливаться остальные завсегдатаи таврены, двигаясь с небывалым проворствам, как будто бы за ними гналась сама смерть. Они уносили ноги, выкрикивая на ходу проклятья.