Я почувствовал, как губы мои раздвигаются в натянутой улыбке.
— Мисс Ди, я не могу не удивляться тому, зачем вы попросили секретаршу говорить всем, что вас нет в офисе.
— Возможно, у меня просто много неотложной работы.
— Или, возможно, вы знаете, что Марконе пропал, и используете эту тактику для того, чтобы отделаться от его шестерок, которым не терпится занять его место.
Пару мгновений она молча, с ничего не выражающим лицом смотрела на меня.
— Право же, я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Дрезден.
— Вы уверены, что не хотите избавиться от меня? — поинтересовался я. — Или вы хотите, чтобы я остался и давил на вас? Я ведь могу сильно мешать вам вести дела, если меня раздразнить.
— Не сомневаюсь, — ответила Деметра. — Зачем вы хотите его найти?
Я поморщился.
— Я вынужден ему помочь.
Она изогнула изящную, ухоженную бровь.
— Вынуждены?
— Это довольно сложно, — сказал я.
— И не вызывает особого доверия, — добавила она. — Мне хорошо известно, как вы относитесь к Джону Марконе. И даже если допустить, что у меня имеется информация, касающаяся его местонахождения, я не уверена, что мне хочется усугубить ситуацию.
— Как вы можете ее усугубить? — не понял я.
— Вовлекая в нее вас, — ответила она. — Вас явно заботят не лучшие интересы мистера Марконе, а ваше вмешательство может подтолкнуть его похитителей к необратимым поступкам. Сомневаюсь, чтобы мысль о его смерти лишила бы вас сна.
Я наверняка бы нашел достойный ответ на эти слова, когда бы не поскользнулся на банановой корке собственной совести: кто, как не я произнес примерно те же слова всего час с небольшим назад?
— Но… сэр! — послышался из-за двери возмущенный голос Билли.
Дверь за моей спиной распахнулась, и я, оглянувшись, увидел нескольких стоявших в ней мужчин. В центре громоздился здоровяк лет сорока пяти — пятидесяти, явно давно уже неравнодушный к пиву… а может, к макаронам. Живот его изрядно выпирал из-под пояса, хотя хорошо пошитый костюм отчасти он скрывал это обстоятельство. Точно так же он скрывал бы наплечную кобуру с пистолетом — если бы сам их обладатель не старался выставить их напоказ.
— Деметра, — буркнул здоровяк. — Мне нужно поговорить с вами наедине.
— Я вам не по средствам, Торелли, — невозмутимо ответила Деметра. — И у меня деловой разговор.
— Пусть его займет пока одна из ваших шлюх, — огрызнулся Торелли. — Нам с вами нужно поговорить.
Она выгнула бровь.
— О чем?
— Мне нужен список ваших банковских счетов, пароли службы безопасности и копии всех деловых записей за последние шесть месяцев, — он нахмурился, возвышаясь над ней. Торелли явно принадлежал к тем типам, которые привыкли добиваться своего, нависая над кем-то и хмурясь изо всех сил. Я таких видел. Я попытался заглянуть поверх стоявших в дверях мордоворотов в коридор, посмотреть, что там делает Томас, но ничего не разглядел.
— Можно подумать, вам здесь что-то принадлежит, — заметила Деметра. — С какой это стати я должна снабжать вас своими счетами и записями?
— Здесь многому предстоит измениться, курва. Начиная с твоего поведения, — Торелли оглянулся на четверых стоявших у него за спиной мужчин и мотнул головой в сторону Деметры. Двое, типичные чикагские мордовороты среднего калибра, обошли Торелли и направились к ней.
Я поморщился. Не то, чтобы я слишком беспокоился за Деметру, но она была мне нужна, и мне вряд ли удалось бы уговорить ее помочь мне, окажись она в реанимации. Ну и потом, она женщина, а женщин бить нехорошо. И позволять двум безмозглым наемным громилам делать это тоже не стоит.
Я встал и, держа в руке посох, повернулся к этой парочке. Я посмотрел на них как мог более сурово, что их не остановило даже не замедлило. Тот, что заходил справа, швырнул что-то мне в лицо, и мне некогда было разглядывать, что это такое. Я пригнулся, увидел-таки, что это запорошенная снегом перчатка, и сообразил, что это обманный выпад.
Парень слева шагнул ко мне, дождавшись, пока я пригнусь, и лягнул меня башмаком с железными набойками, целясь в колено. Я чуть повернул ногу принял удар в икру. Это оказалось больно как черт-те что, но подвижности меня не лишило. Я перекатился влево — так, чтобы левый мордоворот оказался между мною и правым. Он замахнулся на меня правой рукой, и я принял удар его кулака на посох. Хрустнули костяшки. Мордоворот взвыл.
Другой обогнул своего оглушенного болью коллегу и ринулся на меня, очевидно намереваясь повалить на пол, чтобы все четверо могли попинать меня некоторое время ногами.
Я никак не мог допустить такого. Поэтому я вскинул сжатую в кулак правую руку, выставив в его сторону четыре витых перстня — по одному на каждом пальце. Прошептав заклинание, я высвободил энергию, заключенную в одном из перстней. Она ударила в мордоворота с силой локомотива, отшвырнув назад. С очень и очень приятным слуху грохотом он врезался спиной в стену и сполз на пол.
Я повернулся к продолжавшему пребывать в оглушенном состоянии первому мордовороту. Первым делом я лягнул его в обе икры по очереди — ха! Получи, гад! — потом двинул его башмаком в бедро, и он тоже повалился на пол.
Я повернулся к двери и уперся носом в ствол пистолета Торелли.
— Неплохо, детка, — произнес без пяти минут важная шишка. — Это дзюдо или еще что такое?
— Что-то вроде этого.
— Человек с вашими способностями может быть мне полезен после того как в моем спортклубе произойдет, — он угрюмо покосился на Деметру, — смена руководства.
— Я вам не по карману, — заявил я.
— Мне многое будет по карману, — возразил он. — Назовите свою цену.
— Сто пятьдесят шесть гаджиллионов долларов, — с готовностью ответил я.
Он насупился, словно пытался понять, шучу я или нет. А может, он просто прикидывал, сколько нулей я имел в виду.
— Считаешь себя умником, а?
— Я могу быть охренительно обаятельным, — сообщил я. — Особенно с той енотовидной физиономией, которую я заполучил, собираясь сюда.
Торелли потемнел как туча.
— Детка, ты только что совершил последнюю ошибку в свой жизни.
— Господи, — вздохнул я. — Если бы.
Томас приставил ствол своего «Дезерт Игла» к затылку Торелли.
— Брось железку и не рыпайся, — мягко, можно сказать, нежно произнес он.
Торелли застыл от неожиданности, но возражать не стал. Он только повернул немного голову, пытаясь высмотреть двух оставшихся мордоворотов. Со своего места я видел в коридоре пару ног, лежавших пятками вверх, но ничего больше.
Я шагнул к нему вплотную.
— Забирайте своих людей и убирайтесь отсюда, — негромко посоветовал я ему. И не советую возвращаться.
Он смерил меня угрюмым взглядом, сжал губы, кивнул и начал собирать свое воинство. Томас подобрал его пистолет и небрежно сунул его за пояс, что вообще-то не положено по технике безопасности. Тихо ступая по ковру, он подошел и остановился рядом со мной, настороженно следя за всеми движениями мордоворотов.
Они ушли, почти неся на себе бедолагу со сломанной кистью. Замыкали шествие двое из коридора, еще не отошедшие от крепкой хватки Томаса.
Когда дальняя дверь коридора закрылась за ними, я повернулся к Деметре.
— На чем мы остановились?
— Я сомневалась в искренности ваших намерений.
Я покачал головой.
— Хелен. Вам известно, кто я. Вам известно, чем я занимаюсь. Верно, я считаю Марконе порочным сукиным сыном, который заслуживает смерти. Но это не значит, что я собираюсь отказаться от помощи ему.
Десять или пятнадцать секунд она молча смотрела на меня. Потом взяла со стола блокнот, вырвала страницу, написала на ней что-то, сложила листок и протянула мне. Я взялся за угол и потянул, но она не отпускала его.
— Дайте мне слово, — произнесла она. — Обещайте, что сделаете все, что сможете, чтобы помочь ему.
Я вздохнул. Ну конечно.
На вкус слова казались протухшей корейкой с солью и уксусом, но я все-таки заставил себя произнести их вслух.