Именно он был главарем банды, и именно от него исходила вся эта продирающая до дрожжи угроза.
- Значит, в эту чашу капаем ее кровь, в эту отрезаем по одному пальцы, я их потом зажгу, - волкодав в черном плаще подошел к фиолетовому с книгой, - тогда мы завладеем ее душой после вот этого, - он ткнул пальцем в картинку, - и сможем посылать на задания, вот типа этих, - он еще раз указал что-то напечатанное в книге.
А у меня тем временем мысли побежали не в том направлении.
Значит, они не поняли, что изменились из-за портрета? Подумали, что это я наколдовала? И он им совсем не нужен?
Не знаю, почему, но я улыбнулась.
- Эй, ты чего радуешься? - рыжий детина откинул капюшон и наклонился ко мне ближе, что бы рассмотреть, - Ненормальная что ли? Бояться должна, что мы щас зарежем...
Не знаю, почему, но мне стало так весело, что я рассмеялась. Наверное, и вправду двинулась умом. Двинешься тут от таких приключений.
- Эй, ты чего? - обиженно протянул рыжий и засопел.
- Сейчас она будет плакать, не беспокойся, - черный плащ поставил у горла чашу и дернул меня вверх.
Посадил у креста и одним движением привязал тело к нему.
Честно говоря, смеяться резко расхотелось, но из принципа я решила не останавливаться. Помирать, так гордо. Ну, хоть портрет они себе не заберут, значит, удача на моей стороне.
Резкая боль пронзила где-то у основания шеи и оттуда брызнула кровь.
Я ойкнула, а черный подставил чашу под струю и что-то забормотал на непонятном языке.
Вокруг горели свечи, нарисованная пентаграмма ярко вспыхнула разноцветными красками и... Впереди, у соседнего склепа появился он.
Парни видимо не ожидали возрождения кого-то там так скоро и удивленно замерли. Амбруаз, серьезный и великолепный в своем черном, блестящем в сумерках наряде, очень быстро приближался к нам.
- Помогите, - хотела крикнуть я, но, видимо рана задела связки - из горла вырвался хрип.
- Эй! à l'aide! (прим. - помогите!) - я постаралась крикнуть громче, но опять получался бессвязный крик, - Помогитеееее!!!
Когда он увидел чашу у моего горла, его глаза зажглись бешенством. Он стремительно двинулся в нашу сторону, и рука черного дрогнула. Одним движением он вырубил его, и чаша с моей кровью разлилась по земле. Очень нежно Амбруаз обхватил одной рукой мою шею, а второй придержал затылок.
- Если бы я мог помочь раньше, - грустно прошептал он, и надавил.
Сначала меня обожгло кипятком, на глазах навернулись слезы, но я даже не могла приоткрыть рот, чтобы сказать, как мне больно. Это длилось вечность, и я даже стала привыкать к этой опаляющей все тело боли, но пришел адский холод. Шею закололо еще сильнее, из глаз хлынули слезы. И все это время мужчина пристально глядел мне в глаза, будто наблюдая за реакцией. Как врач.
Внезапно он отнял руки, и я закашлялась. Тело било в лихорадке, но скоро это все кончилось.
Я смогла поднять руку и коснуться шеи.
Зажило?
Казалось, прошла вечность, но парни в плащах только очнулись. Фиолетовый достал блеснувший в свете огней ритуальный нож и быстро бросился к нам.
Я не успела вскрикнуть, предупредить или как-то обозначить опасность. Но Амбруаз понял все по моим расширившимся зрачкам. Во тьме мелькнул его длинный хвост, и он выбил из рук фиолетового нож. Тот отлетел в кусты.
Очнувшийся парень в черном бросился его поднимать.
- Даю вам пять минут, чтобы уйти, - мужчина поднял руку и зажег в ней огонь.
Не знаю, как парни, а мне стало страшно.
Но наши не сдаются, даже если перед ними инородный элемент. Они бросились на него все сразу, и тут произошло странное.
Мне показалось, что время замедлилось, потому что парни повисли в воздухе в нелепых позах, с озлобленными мордами, а мужчина, уже собиравшийся направить на них голубой огонь, опустил руку и погасил его.
- Так ты доверяешь мне?
Из-за фамильного склепа справа вышел Эрл.
Теперь мне кажется, я узнала бы его из тысячи тигров. Наверное, по наглым блестящим глазам или по насмешливой ухмылке. Ну, разумеется, по голосу точно.
- Прости, - мужчина и не думал совеститься, - Ты чуть не опоздал.
- Но я пришел во время, - констатировал факт Эрл, совсем не обращая на меня внимания.
Стало обидно. Я тут сижу на холодной плите, порезанная и испуганная, а ему лишь бы что. Охранник, называется.
Захотелось противно захныкать, но последующая фраза высушила намечавшиеся слезы.
- Я просил тебя проследить, - с нажимом сказал Амбруаз и аккуратно поднял меня на руки.
Это было романтично. Так, по крайней мере, возопило мое сердце. И Амбруаз, неприступный и строгий, позаботился обо мне. Даже показалось, что я действительно знаю его чуть дольше, чем пару дней.
- Кстати, что будешь с ними делать?
Эрл кивком показал на нелюдей. Они так и повисли в воздухе, кто одной ногой отталкиваясь от земли в прыжке, кто с занесенной для удара рукой.
- А что с ними делать? - равнодушно пожала плечами я, - Смотреть противно. Сдать в полицию.
- Не пойдет. Их надо казнить, - непримиримо выдал Эрл.
Я вздрогнула.
Как казнить?
- Они нарушили неприкосновенность человеческой жизни, они хотели поработить твою душу и истязать твое тело. И все, что ты хочешь в ответ: сдать их в полицию? А если отпустят?
- Но я же свидетельствую, что...
- Ты с портретом потащишься в полицию?
Я смотрела ему в глаза и не понимала.
- Ты представляешь, что начнется в отдельно взятом управлении полиции, если хоть лучик выглянет из рюкзака?
Я с содроганием вспомнила магазинчик. Да, это вам не церковь. Амбруаз крепче прижал меня к своей груди и я решила воспользоваться случаем и спросить самое важное:
- Не понимаю: почему он не действует на меня? Я же не ангел во плоти. Совершаю ошибки, злюсь, расстраиваюсь. Негативных эмоций - много.
- Давай поговорим у тебя на чердаке, - предложил Амбруаз, и сделал шаг вперед.
- Эй, гуманисты, - Эрл не дал сбежать нам с поля боя, - Готовы все простить... Можно сделать с ними то, что они хотели сделать с тобой.
Я побледнела и схватила на пиджак Амбруаза.
- Пожалуйста, не надо. Это - перебор. Не позволяйте Эрлу творить такое...
Наткнулась на серьезный бескомпромиссный взгляд и замолчала.
Нет слов. Это что же такое получается, а?
- Эрл! - постаралась вложить в слова всю силу убеждения, - Нельзя отвечать силой на силу. Я не убийца и не хочу ею стать.
Мужчины промолчали. Наверное, слова попали в цель. Теперь попробую убедить.
- Я против убийства и против выкачивания крови. Эрл, послушай, они, конечно, подонки, но мы не можем поступать так же!
Почему-то вспомнились слова Жака о Лене. Я улыбнулась: вот она - верная позиция! Как бы плохо и неправильно не поступали окружающие, нельзя опускаться до их уровня.
- Почему это? - судя по выражению морды, я ни на йоту не убедила тигра, -Или ты забыла боль?
- Да вся наша жизнь состоит из боли, - разозлилась я.
Это только ощущение, или надо мной насмехаются? Я повернулась к Амбруазу, но он рассматривал надгробие напротив и ни во что не собирался вмешиваться.
- Ты преувеличиваешь, - лениво ответил Эрл и махнул хвостом.
Парни поплыли по воздуху прямо к нам. Их звериные морды еще не исчезли, и сейчас они были перекошены от злости. Это зрелище было до того противным, что меня передернуло от отвращения.
- Я говорю правду, - вернулась к вопросам о боли, - многие приятные моменты в жизни сопряжены с болью. Пусть это будет душевная боль от переживаний: любит или не любит, и заканчивая физической болью при...Хм, половом акте. Везде и за всем стоит боль, даже за таинством рождения, поэтому стоит принять ее за данность и ...
- И что? - парни повисли рядом с Эрлом и я тяжело сглотнула.
Выглядит ужасно, нереально и бредово, как во сне, вот только жаль, я не могу очнуться.