А я стояла в центре этой безумной толпы, и мне не было страшно! Почему-то в голове била только одна мысль: кто, зачем и как создал этот жуткий артефакт?
Меня сбил с ног Эврар, и крикнул: «Не спать!». Я в ужасе смотрела, как он голыми руками раскидывает чудовищ. Подозревала, конечно, что рыцарь - очень силен, и была приятно удивлена, что портрет на них с братом не действует.
Значит, у них чистые сердца и намерения?...
Эрл, рыкнув, валил мастерски чудовищ. Он был страшен и прекрасен в бою.
Я пыталась найти укрытие - Эврара оттеснили к другой стенке, и пред глазами мельтешила черная масса.
Вокруг творилось невероятное!
Чудовища бесновались и всей толпой пытались добраться до моего тела. Падая, я стукнулась копчиком, но смогла отползти за белоснежную скульптуру полководца - какое счастье, что в этой зале выставлены бюсты на постаменте! Я слышала дикие крики рыцарей - видимо, они помогали выразить гнев и прибавить храбрости, но шум стоял оглушающий.
Пока Эрл раскидывал чудовищ с одной стороны, ко мне подползали с другой. Я схватила портрет и уже приготовилась им сражаться, когда взгляд упал на кольцо.
Амбруаз! Заварил всю эту кашу, что ж, приходи расхлебывать!
Я позвала громко, тверда выговаривая каждую буковку, но никто не приходил. Меня схватила за ногу и потянула к себе когтистая лапа. Эрл среагировал мгновенно, и каким-то невероятным движением отрезал эту лапу когтем. Глюки уже паразитировали на воспаленном сознании, потому что я увидела, как его ноготь удлинился и стал наподобие иглы.
Чудовище отвалилась, а лапа на моей ноге осталась. Я в панике попыталась скинуть чужую конечность, но она зацепилась за джинсы, и висела, как некромантский брелок.
Бой продолжался. Чудовищ было очень много, и рыцари не справлялись. Жака окружили со всех сторон и норовили погрести под собой. Эврар отбивался умело и ожесточенно, но его загоняли в угол.
- Справа! - увидела я подлый бросок, но мужчина не успел среагировать.
Он дернулся к выходу, защищаясь кулаками, но острые когти чудовища пропороли насквозь брюшную полость. Он остановился и изумленно моргал, даже не пытаясь сопротивляться, и чудовища, с еще большим воодушевлением вонзали в его тело когти.
Я видела, как он осел, а потом скрылся под черными волосатыми телами. Это было так ужасно, что ужас парализовал меня. Я не могла думать и говорить. Если бы и на меня сейчас прыгнуло чудовище, вряд ли бы я отошла в сторону.
- Брат! - заорал Жак, чудом сумевший выползти из под сваленных в кучу тел. Он держал в руке нож и хаотично осматривался.
Он еще не видел. Он еще не знает.
Нельзя ему позволить это увидеть. Нельзя.
Я прыгнула вперед, и рукой сшибла бюст. Он опрокинулся с таким треском, что парень подпрыгнул и бросился ко мне. Оставшиеся между нами чудовища активизировались. Эрл отступал к нам. Если не считать троих на полу и двух у входа - все остальные чудовища все еще были тут.
Мы сбились в кучу, а они нас окружили.
- Где Эврар? - Жак пытливо вглядывался в притихших животных и ловил каждое их движение.
Они что-то замышляли.
Мы с Эрлом промолчали. Я опять посмотрела на кольцо и уже мысленно позвала Амбруаза. Язык не повиновался, и от мысли, что мы навсегда потеряли Эврара, перед глазами начинали двигаться предметы.
Воздух колыхнулся. Звуки вдруг стихли, и только мы, тяжело дыша и сгибаясь под тяжестью пережитого, стояли наготове.
- И это - нормально?! - раздался злой голос правителя, и нашим глазам предстала процессия.
Их было четверо: правитель, теперь уже в черной одежде, Амбруаз, тоже переодевшийся, и две женщины в темных хламидах.
- Ах, вот почему ты так долго шел, - с неудовольствием подумала я, признавая в одной из женщин Селесту.
Неприятное ощущение, когда твой зов о помощи променивают на прекрасных красоток.
Но тут раздался отчаянный вопль Жака, и я устыдилась малодушных мыслей:
- Эврар! Не может...Эвр...Нет...
Он рухнул на колени, а я медленно повернула голову. То, что осталось от рыцаря, уже мало напоминало человека.
Пошатнулась. Прозрачное зеркало приобрело черты Эврара и протянуло мне руку: оно дружески хотело приободрить. В голове гулким эхом ворвалась тишина, и черные фигуры, молчаливыми судьями смотревшие на это безобразие, превратились в великанов.
Кажется, удара об пол я не почувствовала.
***
- Она дышит, - раздался мелодичный голос, и я резко распахнула глаза.
Серый потолок и причудливый карниз. Неужели меня все-таки оттащили в тюрьму?
Тело ломило от слабости, и, охая, я приподнялась на локте.
Рядом со мной сидела женщина в черной одежде. Она выделывала странные пассы пальцами, как будто тренировалась в мудрах, и с кончиков периодически срывались искры.
- Рада приветствовать тебя, Лада, - дружелюбно сказала она, и направила слетевшие искры мне в голову.
Я не успела испугаться, как почувствовала жжение во всем теле. С мозга шли согревающие импульсы, и теперь я не чувствовала усталости или беспокойства. Мне стало так хорошо, что скептическая часть меня, неизвестно когда взращенная Эрлом, поинтересовалась:
- Это - гипноз? Но ведь я ваша гостья!
- Ты и это знаешь? - женщина молниеносно свернула попытки успокоить меня, и я обессилено рухнула на кровать.
- В некоторых случаях и гипноз - благо, - сказала она.
У меня не было настроя рассуждать на философские темы, поэтому я как можно равнодушнее спросила:
- Где я?
- В своей комнате.
Недоверчиво огляделась. Даже если допустить, что моя бежево-розовая комната вдруг поменяла цвет, выкинула мебель и поставила невиданные доселе механизмы, все равно обстановка смотрелась не нашей. Не родной. А где монитор для компа? А где мои разноцветные коробочки для мелочей? А куда вынесли книжные полки?
- А где Эрл?
- Кто? - кажется, мне удалось удивить свою сиделку.
В том, что она караулила, я не сомневалась.
- Тигр.
- Тигр? - переспросила она меня, а я засопела.
Не люблю, когда люди прикидываются дурочками.
- Где мои спутники? - зашла я с другой двери.
- Молодой господин отдыхает под присмотром... - она косо взглянула на меня, - персонала, а второй господин... - она выдержала очень длинную паузу, - почил. Мы проводили его со всеми почестями.
- Сколько я тут лежу?
- Два дня.
Значит, Эрл убег. Что ж, об этом подумаю позже, а сейчас нужно повидаться с Амбруазом и прояснить судьбу портрета, и, чего уж мелочиться, всего Версаля!
Я с подозрением посмотрела на сиделку. Чинный вид, кроткий взгляд. Наверняка что-нибудь замышляет.
- Я так хочу пить, прямо изнемогаю от жажды, - я постаралась вложить в эту фразу столько страсти, сколько Мурзик вкладывает в ожидание еды.
- Сейчас принесу, - повелась сиделка, - Но тебе нельзя вставать. Раз отказалась от терапевтического вмешательства, нужно дать возможность организму восстановиться самому.
Кажется, лекари всего мира одинаковые. Чуть что не по их рецепту, иди и помирай, как хочешь!
Я дождалась, пока она выйдет за серую дверь, и попыталась встать. Разумеется, я не планировала совершить побег прямо сейчас, в полуобморочном состоянии, но хотя бы потренироваться ходить следовало.
Перед глазами все вертелось. Организм съел положенную дозу витаминов, и теперь наотрез отказывался идти на контакт.
Медленно я дошла до столика и вернулась к кровати. Только вид сбоку немножко напугал: кровать возвышалась над полом где-то на пол метра, и деревянное основание меня очень изумило. После серой-серой гаммы, я не ожидала увидеть теплые деревянные оттенки.
Я успела натянуть одеяло, когда вошла сиделка. Он принесла ароматный напиток, по вкусу похожий на годный компот, и сказала невероятную новость:
- Господин Амбруаз хотел бы увидеться с вами. Вы не против?