И тут сзади раздался топот. Через пару секунд сверху обрушилось их маленькое счастье и своими белокурыми волосами окунуло всех в белый снег. Волосы катились по лицу и, казалось, что не остановятся никогда, но последние пряди скатились по лицам родителей и они все вместе засмеялись.
- Женя, ты так маму раздавишь, а ей ещё выздороветь надо, - Андрей поднялся сам и поднял дочь.
Женя смущённо посмотрела на родителей и сказала:
- Я, просто услышала, что маме стало лучше, и прибежала к вам. Я не хотела…
- Женя, я пошутил. - Андрей подошёл к ней и присел рядом на пол. - Маме, действительно, стало лучше. И мы рады, что ты пришла сюда порадоваться вместе с нами.
Наташа поманила их рукой. Через мгновение уже вся семья лежала на кровати обнявшись. Наташе было радостно, что у неё есть эти люди, и она посмотрела в любящие глаза Андрея и злые глаза дочери. Злые? Да нет же, вот она смотрит с любовью и улыбается. Почему же тогда показалось, что она как-то зло посмотрела на неё. Скорее всего, отравление всё ещё не отпускает.
- Мама, а мы тебе завтрак приготовили. - прозвучал рядом с ухом голос дочери, - Со всей любовью готовили.
- Вот, чёрт, - Андрей подскочил на кровати, - совсем забыл. Женя, быстренько одевайся и побежали в садик. Вас же там сегодня фотографировать будут, а мы тут на кровати разлёживаемся.
Женя подскочила следом за ним и начала надевать на себя вещи, которые из шкафа давал ей отец. Со стороны это выглядело очень смешно, так как одевалась она второпях и не смотрела на вещи. В результате, через две минуты посреди комнаты стояло маленький такое «пугало». Наташа тихонько засмеялась, но тут же перестала, так как отчётливо прочитала на губах дочери: «Смейся, смейся». Что это? Опять последствия отравления? Ну, вот же, Женя стоит и улыбается вместе с Андреем, который пытается её переодеть. Показалось…
- Мы тебе овсянки сварили, - говорил Андрей, переодевая Женю, - вряд ли тебе можно сейчас что-то другое. Да, и чай я заварил. Он лёгенький, зелёный. Там немного «Марии» осталось. В общем, пир у тебя царским будет.
- Ну, да, - Наташа через силу улыбнулась мужу. Перед глазами стояло лицо дочери, но она его не узнавала. Оно было не тем родным лицом, которое она привыкла видеть каждый день, а чужим. Хотя, сейчас она смотрела на смеющуюся дочь, которую Андрей вытягивал из комнаты, и не понимала причин своего беспокойства.
Из коридора доносились голоса мужа и дочери, а также их возня. Андрей обувал Женю, а та, как всегда, баловалась. Тем не менее, победил возраст и опыт, так что дверь за ними всё-таки закрылась и Наташа осталась дома сама.
Она с беспокойством встала с кровати и прошла на кухню. На столе стоял обещанный завтрак. Эта маленькая забота любимого человека немного успокоила её разволнованное сердце, и она решила забыть об увиденном, как о чём-то несущественном.
Сходив в душ и расчесавшись, женщина двинулась к столу, предвкушая небольшой пир. После вчерашнего голодания любая трапеза могла восприниматься праздничной. Каша уже немного поостыла, но это было даже лучше, так как не хотелось грузить желудок горячей пищей. Чай, конечно, Андрей оставил в заварнике, так что его пришлось поставить остывать. Через несколько минут на столе были и печенье, и чай. Голодный и пустой желудок подталкивал начать завтрак прямо сейчас, и Наташа не стала с ним спорить.
Она опустила ложку в кашу и проверила в ней несколько кругов. Другой рукой переключила канал на кухонном телевизоре и собралась уже остановиться на утреннем повторе сериала, как глаз зацепился за что-то в тарелке. Разволнованный утренними событиями мозг приказал остановиться и посмотреть внимательнее, но быстрая мысль, о ненужной и непонятной паранойе, перебила эту команду. Она добавила звук и уставилась в телевизор. Ложка раз за разом наполняла соскучившийся по еде рот питательной массой. И всё бы ничего, но вдруг её рот превратился в полнейший участок боли и стал наполняться чем-то помимо каши. Наташа закричала и выплюнула содержимое в тарелку, которая моментально приобрела красный цвет. Кровь текла у неё по губам, смешанная с кашей и слюной. Она отскочила от стола и принялась не просто кричать, а от недоумения и испуга её рот начал издавать просто нечеловеческие звуки. Во рту что-то пекло и порождало всё новые и новые приступы боли. Всё же как-то соображая, несмотря на истерику и дикий ужас, ей удалось понять, что источником боли является её язык. Добежав до ванной, она постаралась прополоскать водой рот, но так и не смогла этого нормально сделать, так как попавшая на рану вода вызвала новый виток боли.
Наташа не смогла бы объяснить, откуда в её руке появился телефон, но именно он спас её в этот раз. Судорожно нажимая кнопки, она вызвала скорую и старалась понять, как остановить кровь. Язык болел, в нём явно что-то появилось новое и теперь следовало понять, что сможет остановить кровь и не надавит сильно на торчащий из языка предмет.
Тут же в ванной были найдены ватные диски, а из аптечки извлечена перекись водорода. Всё так же трясущимися руками она смачивала диски, и вкладывала их в рот. Было решено, как можно сильнее занять пространство во рту, чтобы хоть как-то остановить текущую из языка кровь. Ощущение всё равно было из неприятных, временами от наполнявших рот дисков появлялись рвотные позывы, но Наташа понимала, что надо терпеть. И вот долгожданный звонок в дверь и в квартиру входят её спасители.
Аккуратно осмотрев её рот и приняв решение о невозможности устранения причины без хирургического вмешательства, её забирают на машине скорой помощи в больницу. Всю дорогу Наташа набирает сообщение мужу, так как говорить ей запретили врачи, и непослушные от волнения пальцы выбивают текст. Через пару минут внутренности машины оглушает звук её телефона: это Андрей, и это успокаивает. Врачи объясняют ему куда её везут и что надо с собой взять.
Когда Андрей оказывается в больнице, Наташа уже встречает его в палате после небольшой операции. Она ещё не может говорить, так что ему остаётся только ждать врачей и держать жену за руку. Впервые, с того момента как проснулась, Наташа чувствует себя спокойно и в полной безопасности, так что подкравшийся сон уносит её в свои объятья.
- Здравствуйте, это вы муж Николаевой? – появившаяся на пороге молодая девушка в белом халате посмотрела на Андрея.
- Да, это я. - взволнованный мужчина с трясущимися руками обернулся на её голос. – Вы доктор? Что с ней?
- Я не доктор, - смущённо улыбнулась девушка, - а вот он как раз и хотел бы с вами поговорить. Пройдёмте со мной.
Не хотелось оставлять жену, но выбора не было. Андрей вышел из палаты следом за медсестрой и прошёл к кабинету в середине коридора. На двери была табличка: Георгий Юрьевич Соколов, заведующий отделением. Медсестра толкнула дверь, и спросила разрешения войти. Из-за двери раздался довольно мягкий мужской голос, приглашавший внутрь. Пропустив Андрея, медсестра пошла по своим делам.
- Присаживайтесь, - начал беседу Георгий Юрьевич, - как вас зовут?
- Андрей, - он достал визитку и протянул врачу. Тот взял, и на его лице появилась небольшая ухмылка. Андрей всё понял и смущаясь попытался забрать визитку, но та уже утонула в кармане заведующего отделением.
- Понимаю вас. Профессиональная привычка. Я сам часто раздаю свои визитки людям, не задумываясь о том, правильно это или нет. К сожалению, часто это бывает неуместным. И так... Андрей, я знаю несколько способов вести диалог по этой теме, но всегда мучаюсь в выборе подходящего к этой ситуации. Ну, начнём так… Вы знаете, что это?
На столе перед Андреем появилась маленькая стеклянная коробочка. На дне лежало что-то металлическое и легонько поблескивало. Присмотревшись, он понял, что это кусочек лезвия.
- Да, конечно, знаю. Это кусок лезвия от старых бритв. Давно не видел таких. Я сейчас бреюсь электрической бритвой. Отец брился станком, вот у него было таких лезвий очень много. А что?
- Вы очень хорошо начали, рассказав, чем бреетесь. Видите ли, этот кусочек мы изъяли из языка вашей жены. Да-да, не удивляйтесь. Именно им она и поранилась. Вот я и хотел бы узнать, как он туда попал. Естественно, я понимаю, что он мог попасть туда на заводе, который делал кашу, но всё же… Вы уверенны, что у вас в доме нет таких лезвий?