Женщина медленно, как-то нерешительно спустила с плеча мешок, подняла взгляд на Нону, и та вскрикнула, закрыла рот ладонью, не в силах поверить глазам.
- Зойка, Зойка моя вернулась, - разобрала, наконец, слипшиеся в один влажный всхлип причитания Няньки. - Нона, родненькая, гляди... гляди... Зойка наша... Живая... А они... Живая...
Незнакомая женщина сделала шаг вперед, но остановилась на краю пахнущей хлоркой лужи. Словно переступить через сырое было выше ее сил.
Нона застыла, не зная, что сказать и сделать. Не могла эта чужая взрослая женщина быть ее маленькой Зойкой. Той сейчас только двадцать стукнуло, а эта - едва ли не старше Ноны: на худых щеках темные тени, запавшие глаза смотрят настороженно, недоверчиво. Словно она еще не решила - к своим попала или все еще среди чужих.
Не в силах понять, отчего сестры все еще не бросились друг другу на шею, Нянька замолкла, все крутила седой головой, глядя с мольбой то на одну, то на другую. Только Аля в наступившей тишине все ворочала и ворочала тряпкой.
И тут девчушка, что стояла за спиной похожей на Зойку незнакомки, выскочила и, подхватив бельевой бак, принялась подбирать с пола и заталкивать туда белье. Простыни хлюпали под ее маленькими руками, мыльная вода лилась на подол платья и вытертые коленки коричневых колготок.
- Тяжело, Оля, дай лучше я, - сказала чужая женщина Зойкиным голосом, перехватывая у девочки бельевой ком. Та тотчас отняла у Алевтины тряпку и ловко собрала грязную воду в ведро, одним движением протерла плинтус, а потом уставилась на Няньку.
- Что? - недоуменно замерла та, глядя на девочку.
- Да поставь туда, я потом приберу, - сказала Аля, улыбаясь. - Вот какая помощница у вас теперь, Катерина Сергеевна. Да, Оля?
Девочка молча кивнула соседке, и Алевтина скрылась в своей комнате, не желая мешать семейной встрече. А Оля опять повернулась к Няньке и вопросительно подняла руку с тряпкой.
- Да не надо больше сейчас ничего мыть. - Зойка, бросив свой скарб прямо на полу и подхватив бак, прошла по блестящему полу, остановилась у двери. - Открой-ка мне ванную. А дальше по коридору направо дверь - там ведро вылей. На мойке шланг лежит рыжий - надень на кран и ведро новое набери. Тряпку, как промоешь, повесь на нижнюю трубу. Нянь, давай переполощем слегка и кипятить поставим. Скажи только, где вещи кинуть, чтоб не на ходу?
Оля шмыгнула с ведром в уборную, словно всегда тут жила. Зойка поставила бак, принялась собирать с полу вещи, то и дело поглядывая на сестру. Нона все стояла в дверном проеме, боясь пошевелиться. Все казалось каким-то чудным сном - ущипнуть бы себя и проснуться, да жалко, уж больно хороший сон. Могла бы стать такой Зойка лет через десять - такой собранной, взрослой, вышла бы замуж, родила такую вот Олю...
Зойка обняла снова защебетавшую радостно Няньку, подошла, остановилась напротив Ноны в паре шагов: хочешь - обними, хочешь - дверь закрой и представь, что и не было ничего. А в голове у Ноны все вертелось одно: «Сон это, сон».
- Ну, здравствуй, Нонча. Пустишь?
Нона осторожно протянула руку, коснулась пальцами щеки незнакомки.
- Зойка, моя Зойка, - выдохнула она, бросилась на шею сестре и заплакала, как маленькая, со всхлипом. Сестра прижала ее к себе и все гладила по спине. Нона почувствовала, как сунулась к ним Оля, но Зоя напомнила ей про белье, и девочка послушно отправилась в ванную, утянув за собой Няньку.
- У тебя волос седой, - прошептала Зойка, отстраняя все еще вздрагивающую от слез сестру. - Дай выдерну. А то Антон тебя замуж седую не возьмет...
- Нет Антона, - бросила Нона глухо.
- Как - нет? - От удивления Зойка стала почти прежней. Девчонка совсем - усталая, потемневшая от горя, а все девчонка.
- Курск. Героически... Четвертого августа сорок третьего... Да я уж привыкла... почти. - Нона вняла из рук сестры скатку и, войдя в комнату, повесила на крючок за дверью. - Мы с Нянькой думали, что уж и тебя нет...
- А я вот она, - улыбнулась Зойка, - живая, невредимая. Про другое потом... Просто скажи мне, можно ли нам пока у вам пожить. Мне обещали комнату дать... мне и Оле, а пока вот... - Она развела руками, осматривая знакомую обстановку, отмечая перемены.
- Еще спрашиваешь! Живите, сколько живется. Твой дом-то. Я сейчас в институте работаю, больше не скажу, нельзя. Но паек у меня хороший. Хватит на всех.
Зойка вскинулась, хлопнув себя по лбу, протопала в коридор. Вернулась со своим вещмешком, из которого, заговорщически подмигивая, принялась выкладывать на стол продукты: здоровый шмат сала, который тотчас наполнил комнату смачным чесночным духом - у Ноны аж рот наполнился слюной; два куля сахара, чай, консервы, папиросы.