Героизм не бывает подневольным, трудовой подъем — по приказу начальства. Массовый террор никогда и нигде не укреплял государство. Тем, кто убежден в обратном, хорошо известны, по-видимому, страх и лицемерие, но неведома суть подвига, энтузиазма и любви к Родине.
…Существует два принципиально разных вида террора. В одном случае он направлен на привилегированные, криминальные и антинародные группировки, в другом — на народ.
За последние два-три столетия в капиталистических странах особенно успешно используется экономический тоталитаризм. Он действует значительно эффективней, чем политический (который существовал в СССР и практически не затрагивал интересов народных масс). Еще губительней духовный тоталитаризм. Современные психотехнологии позволяют осуществлять террор особого рода, калечащий души людей.
Как мы уже говорили, элементы духовного гнета в той или иной степени присутствуют в любом обществе. Были они и в Советском Союзе. Вопрос лишь в том, во имя чего осуществляется диктат. Или ради сохранения власти и материального процветания меньшинства, порой ничтожного (и количественно, и качественно). Или ради процветания страны и улучшения жизни народа.
Безусловно, далеко не все наши воины шли умирать за официальную идеологию, не все любили Сталина. Но все они сражались и умирали за Родину. А она у них была одна — Советская Россия. Другой у них не было! У тех, кто ценой собственной крови добывал Победу, даже родившихся в царское время и служивших в царской армии, родиной был Советский Союз.
А генерал Власов оказался предателем. Он сдался в плен после разгрома своей армии — вовсе не из идейных соображений. В записях Геббельса 7 марта 1945 года приведен его разговор с Власовым. Этот бывший советский генерал утверждал, будто русский народ мечтает сбросить сталинское иго — надо лишь нанести Красной армии сокрушительный удар.
Геббельс отметил: «Когда Власов заявляет, что Сталин — самый ненавистный человек в России, то это, конечно, говорится ради собственного оправдания».
Существует синдром предателя. Тот, кому по каким-то соображениям или обстоятельствам приходится нарушать присягу, отказываться от партии, в которую вступал добровольно, резко менять идеологическую установку, вынужден оправдываться прежде всего перед самим собой (если он не законченный подлец). Поэтому он начинает выпячивать, преувеличивать многократно недостатки преданного им государства и его руководителей. Никому не нравится клеймо предателя, а потому надо выставить себя идейным противником, борцом за демократию, права человека и пр.
…За последние два десятилетия в сознание наших граждан упорно внедряется мысль, будто подлинная высокая русская культура, отечественные традиции хранило в годы «плебейской» советской власти русское зарубежье.
Безусловно, можно сочувствовать русским патриотам, которые волею рока были оторваны от родины, вынуждены были жить на чужбине. Но надо ясно понимать: национальная русская культура всегда произрастала прежде всего на родимой почве, а не ютилась, подобно паразитическому растению или экзоту, в каких-то иных местах. Упоминаю об этом для тех, кого одурманила антисоветская (а по сути своей — антирусская) пропаганда.
Заранее признаю свое предвзятое отношение к личностям Ленина, Троцкого, Сталина, Зиновьева, Тухачевского.
Объясняется это прежде всего тем, что приходится преодолевать ложные стереотипы, внедренные за последние десятилетия в сознание миллионов людей. Невольно допускаешь полемические преувеличения. Другая причина: стараюсь выяснить правду. Никакой другой цели у меня нет. В наше время моя позиция не приносит ни выгод, ни славы. Напротив, грозит неприятностями. Третья причина: я люблю свою Родину, свою культуру, свой народ — тех «старых русских», к которым принадлежу сам.
В отличие от многих нынешних антисоветчиков, я не был членом КПСС, не имел никаких привилегий, работал много лет геологом. Бывали у меня неприятные столкновения с цензурой (как автора «Нового мира» и концепции техносферы). Отец мой воевал в Гражданскую и Отечественную войны, отчим — в Финскую и Отечественную.
Отношение к советской власти, недостатки которой я видел всегда, у меня изменилось в период горбачевской перестройки. Я понимал: взят курс на уничтожение народовластия даже в тех ограниченных пределах, которые были в СССР, на развал великой России. К сожалению, мои прогнозы сбылись.