Люциус оказался интересным собеседником. Много знал, умел и мог ответить на любые вопросы интересовавшие Поттера, не боясь и не стесняясь высказываний. О родителях Гарри, о крестном, о юности Тома, о знакомстве, о создании Пожирателей Cмерти и других темах, считавшиеся почти под запретом.
Со временем они стали называть друг друга по именам. В отличии от Драко, которого видел редко, в основном по праздникам, с женой и сыном. Холодный кивок и такое же холодное приветствие по фамилии.
Когда Поттера повысили в должности, ему предложили отдать некоторые дела другим аврорам, включая и дело Люциуса, но Гарри наотрез отказался, соврав, что у Люциуса сложный характер, а сам он уже привык. Ещё бы не привык. Несколько лет общения с Люциусом, и Гарри приходил в мэнор, как в гости, где вкусно кормят, не выносят мозги, слушают и рассказывают много интересного.
В последнее посещение Гарри чувствовал грусть. Чета Малфоев предложила приходить без повода. Но Гарри понимал, что это не просто. Объяснить своим родным и близким его поход в гости к аристократам. Не поймут. Уж Джинни точно.
И Гарри мысленно распрощался с Малфоями навсегда. И опять нет…
В это самое время вернулся из Франции Драко с женой и сыном. И этот противный человек, решил стать хорошим и улучшить репутацию. Занялся благотворительностью. Меценат хренов. Устраивал отличные мероприятия, куда приглашали, конечно же, и семью Поттера. Джинни была в восторге. После стольких лет проведенных практически безвылазно дома, это стало для нее глотком свежего воздуха. Она молода, красива и ей хотелось показать себя во всей красе перед светским обществом, достойной женой героя. Гарри смирился. К тому же он возобновил общение с Малфоями. Точнее с Нарциссой, Люциусом и даже с Асторией. А за Драко наблюдал издалека.
Что-что, а приемы у Малфоев всегда были отличные. Они знали в этом толк, всё на высшем уровне. Создавалось впечатление, что Малфои для этого и должны были родиться. Джинни не скрывала радости и ждала нового выхода в «высшее общество». Готовилась она всегда заранее и очень тщательно, а имена Люциус, Драко, Нарцисса и Астория звучали теперь без отвращения часто.
А ещё немного погодя к этим именам добавилось имя Скорпиуса. Тут уже постарался сын Поттера — Альбус, поступивший со Скорпом на факультет Слизерина. И вместо неприязни, как ожидал Гарри, дети сдружились. Да ещё как!
Они совершенно не могли находиться длительное время порознь. Им надо было обязательно увидеться, хотя бы на пару минут, которые перетекали в часы, а то и дни. Если дети долго не общались, настроение ухудшалось, и они быстро портили его другим. Поэтому Скорпиус и Альбус частенько проводили время у друг друга. После проведенных дней в Малфой-мэноре у Альбуса самые частые произносимые слова были Скорпиус, Люциус и Драко. Да, Альбус звал Драко по имени. И не понимал отца, упоминающего его вредный характер. По мнению Альбуса, Драко был рассудительным, умным и даже веселым. Вот ведь!
После смерти Астории, Альбус и Скорпиус не расставались. Для Малфоев это было трудное время. Они не появлялись на людях, перестали жить светской жизнью. Отказались от мероприятий.
И как ни странно, заниматься организацией этих мероприятий стала жена Гарри — Джинни Поттер. Впрочем, женой оставалось она не долго, на одном из таких вечеров Джиневра встретила Джонни Вестлера. И влюбилась без памяти. Это судьба, считала бывшая миссис Поттер. «Джонни + Джинни» красовалось на огромной вывеске в день их свадьбы.
Уход жены Поттер воспринял спокойно. Последнее время они только ссорились, отдалялись друг друга. Дети так же отнеслись с пониманием к новой любви матери, общались с родителями как обычно, занимали нейтральную позицию.
Так как Джинни перебралась к Джонни, у детей Поттера появилось чуть больше обязанностей по дому, но и больше свободы действий. А что ещё нужно в подростковом возрасте. Джеймс быстренько обзавелся подружкой и не одной, Лили практически всегда зависала с двоюродной сестрой Розой, ну а Альбус приводил в их дом Скорпиуса Малфоя. Все больше предпочитающего находиться на Гриммо у Поттеров, чем в мэноре у Малфоев.
Скорпиус нравился Гарри. Наблюдая за ним и Альбусом, Гарри отмечал, что он очень решительный, смелый и даже где-то безрассудный. Он в чем то напоминал по характеру и Драко, и Люциуса. Вобрав в себя лучшие качества отца и деда. Ну, а внешне, Скорпиус являлся достойным представителем династии Малфоев. Гарри иногда казалось, что Малфои - это отдельный вид или подвид волшебников. Состоящих исключительно из Малфоев. Люциус — Драко — Скорпиус. Если на них посмотреть из далека, то трудно определить, кто есть кто. Поттеру приходила мысль, что они не размножаются обычным способом как люди, а почкуются, делятся, как некоторые виды волшебных медуз. Красивые, изящные, породистые, колючие иногда, язвительные, но при этом восхитительные и незабываемые.
Когда Скорпиус поступил в аврорскую академию, Гарри не удивился. Это самое подходящее место для молодого Малфоя с его характером, амбициозностью и целями в жизни. Не удивился, когда пришел Люциус с просьбой приглядеть за начинающим стажером. Приятная встреча. Они посидели, вспомнили старое, рассказали последние новости и распили бутылку вина. Напоследок Люциус упрекнул главного аврора, что тот ни разу не зашел к ним, а его, между прочим, ждали.
А вот вчерашнее вторжение Скорпиуса в кабинет и пылкое признание в любви стало неожиданностью. Горящие глаза парня, смелость и решительность в действиях, слова о том, что давно влюблен, что добьётся взаимности и сделает своего начальника счастливым, заставили Поттера ещё больше восхищаться Малфоем младшим. Скорпиус говорил, говорил, но Гарри не произнес ни одного слова. Смотрел и улыбался. А когда Скорп умоляюще взглянул и так же умоляюще задал последний вопрос: — «Ты согласен? Скажи, да!». Гарри одобрительно кивнул и произнес: «Да».
Но это было вчера. А сегодня Поттер сидел в своем кабинете и щёлкал ручкой, обдумывая вчерашний разговор.
— Мистер Поттер, — объявил голос секретаря миссис Пруденс, — к вам аврор Малфой.
Дверь открылась, появился Скорпиус, но дальше не прошел, так и остался у порога.
— Аврор Малфой, — Гарри жестом указал на стул, — вы по делу Притчета? — достаточно резким голосом уточнил глава аврората, давая понять субординацию.
Скорпиус отрицательно покачал головой: — Я по личному вопросу, — добавил парень.
— По личному, — повторил Поттер, интонация голоса изменилась, на более мягкую, — тогда давай выпьем, — подмигнул он, доставая спрятанную бутылку в нижнем ящике стола и наполняя стакан спиртным.
Скорпиус чуть засомневался, но затем решительно осушил содержимое и резко выдохнул:
— Мистер Поттер…
— Гарри, — поправил его Поттер, ласково улыбаясь, рассматривая лицо.
— Гарри, — неуверенно повторил Малфой, — я пришел, чтобы сказать, что вчера был не сдержан в своих высказываниях и поступках…
— Это уж точно, — не переставая улыбаться, согласился Гарри пододвигая свой стул, колени коснулись собеседника. — Прости, продолжай.
— Я думаю, дело в том, что меня иногда переполняют чувства. И я очень влюбчив. Я быстро и легко отдаюсь этому чувству целиком, и не могу думать ни о чем другом. Но влюбленность быстро проходит. И мне потом неловко за свое поведение, — прозвучало так неуверенно.
— Как сейчас?
— Ну почти. Прости меня, Гарри, я не должен был себя так вести. Это был порыв.
— Значит, не будет сегодня горячего секса на столе в аврорате? — Поттер внимательно рассматривал краснеющего блондина, — а позволь спросить, что навело тебя на такие мысли. Чувства прошли? Или может вмешался твой отец? Он что-то узнал?