Маленькой деталью, которую я не замечал, оказалась моя невеста. Сидя в Хогвартс-экспрессе, Полумна просветила меня, что рассказала о своих видениях отцу и Малфою старшему, а также просветила его, что я раньше был учителем, но о замене личностей она не сказала. Видимо, дома меня ожидает серьёзный разговор.
Глава 17 Заключительная
Дом встретил меня белыми павлинами, цветущими клумбами и неугомонной сестренкой, которая что-то увлеченно строила в песочнице под присмотром няни. Женщина сорока-сорока пяти лет читала книгу и приглядывала за ребенком.
— Привет, — сказал я, залезая к малышке.
— Р-р-р-р, — малышка показала на формочку для песка в виде медведя, которая улыбалась беззубым ртом.
— Да, правильно. Мишка говорит р-р-р-р. А как говорит киса?
— Яу!
— Правильно, мяу! А как кису зовут?
— Афи! — ответила Илонка и, выйдя из песочницы направилась к табачной клумбе, чтобы потревожить сон большого пушистого кота.
Гарфилд был совсем не против того, что девчушка стала его тискать и гладить. Жирный котяра подставлял бока и, совсем как какая-то болонка, лизал детский нос.
Поиграв еще около десяти минут с сестрой и котом, я направился «на казнь», точнее в кабинет Люциуса.
Люциус Малфой сидел в кресле у окна и что-то пил. Судя по цвету виски или коньяк. Учитывая, что мужчина сидит ко мне спиной, значит он не в настроении.
— Отец, — окликнул его я, зайдя в кабинет.
Глава Рода Малфой одним движением развернул кресло на сто восемьдесят градусов и буквально, впился колючим взглядом в меня. Стало страшно — похоже, что папенька все знает, а если не знает, то догадывается. Это давно должно было произойти — он не идиот, прекрасно все видит. Как ни старался я соответствовать образу малолетнего мажора, получалось плохо. Пора частично раскрыть карты и покаяться в некоторых «грехах».
— Драко, объясни мне пожалуйста, что значит, что ты был учителем? — сразу начал мужчина.
— Когда мы умираем, то не уходим насовсем, — начал я, усаживаясь в кресло, напротив.
— То есть?
— Мы умираем и рождаемся заново в других мирах, а я, когда умер, видел свою прошлую жизнь.
— Ты учил детей?
— Студентов в университете, экономистов.
— Вот значит откуда знания. Знание русского оттуда же?
— Да, все верно.
— Как ты видел прошлую жизнь?
— То есть? — не понял я.
— Ты ее прожил?
А вот теперь я буду ступать на тонкий лед. Естественно, что никакой Драко Малфой прошлую жизнь не вспоминал, но и признаться в том, что меня зовут Владимир и я занял эту тушку, равносильно самоубийству.
— Я ее посмотрел, как в кино. Очень скучное кино, где герой кушает, писает, какает, трахается, спит и учит балбесов. Ему можно только посочувствовать — это очень скучно.
— Твои знания, они из другой жизни?
— Почти все, — признался я. — Все же, кино длинною почти в шестьдесят лет дает о себе знать. Я удовлетворил ваше любопытство?
— Пожалуй, да, — ответил Малфой. Он не стал углубляться в мое прошлое, согласившись на версию про «фильм». Может действительно поверил, а, может, не считает нужным тратить время. Думаю, что он еще поинтересуется прошлой жизнью, а пока настала его очередь отвечать на вопросы.
— Я могу узнать, что произошло с момента смерти Дамблдора и куда делся Гарри Поттер?
— Да, — ответил Люциус.
Его рассказ был довольно долгим, но если свести все воедино, то вырисовывается примерно следующая картина:
Дамблдор получил сердечный приступ и совершенно случайно он произошел на астрономической башне, откуда мировой светоч и свалился, скончавшись на месте от полученных травм. Добрый дедушка подворовывал из школьного бюджета, врал всем напропалую и был далеко не таким светлым, каким хотел казаться. Одним из свидетелей и пострадавшим является Перси Прюэтт, в прошлом Уизли, рассказывающий миру о ментальном влиянии на свою погибшую семью. А также о помощи дорогой тетушки Мюриэль, которая смогла вытащить любимого племянника из этого кошмара.
На Дамблдора решили валить все — проблемы школы, магического и маггловского мира, других стран. Директора негласно назначили «козлом отпущения», который во всем виноват (прямо как Горбачев в 1993 году, который был всегда, везде и во всем виноват). Особенно будет делаться упор на ослабление защиты школы и отсутствие ритуалов. Виттельбах даст большое развернутое интервью о том, что он увидел в некогда великой школе, а также о невинно пострадавшем Поттере, который был самым масштабным экспериментом директора по внедрению в сознание артефакта подчинения. Понятно, что знающие люди отделят зерна от плевел, но, в большинстве своем, народ скушает наживку, а то, что преподнести все как надо Малфой, Виттельбах и компания смогут — я не сомневался. И будет у нас жертва в виде Поттера и хорошие дяди, которые ему помогли.