Пэт сорвалась со своего места. Она бросилась к актрисе.
— Так. Мы начнем прямо отсюда. Мелисса, чуть правее, так, у камеры будет три угла обзора. Чуть левее, Тони. Хорошо. Начинаем снизу. Камера идет на обнаженную спину Тони. Он будет сверху. Внизу лежит Мелисса. Крупный план на ее грудь, затем на ноги, которые обнимают Тони. Кто-нибудь побрызгайте Тони на спину, мы должны создать имитацию пота…
— Не надо так беспокоиться. Он вспотеет сам. Я это обещаю. Я уже заставляла его потеть и раньше… — засмеялась Мелисса.
Пэт вспыхнула:
— Мелисса, не забывайте, что мы снимаем здесь фильм и занинаемся серьезным делом.
— А я уже снялась в паре таких фильмов, и никто не говорил мне, что я занимаюсь пустяками… — ответила Мелисса.
Тони сбросил халат с плеч, и он повис на поясе. Помощник ассистента побрызгал ему на спину водичкой. Пэт начала отдавать распоряжения, регулируя освещение. Затем включились камеры. Эмма и Пэт отступили в глубь съемочной площадки в относительную темноту. Тони и Мелисса оказались вдвоем под жаркими юпитерами.
— Я так долго ждала этого момента, и он пришел, — произнесла Мелисса, расположившись на полу.
Она наблюдала за Тони. Ему предстояло любить ее на публике, и это было в новинку для Тони. Мелисса имела возможность убедиться в мужской силе Тони, она знала, что и сейчас он не подведет. Но она знала и как трудно ему это дастся. Тони потянулся к ремню, не спеша расстегнул его, и халат упал, более ничем не поддерживаемый. Тони отбросил его в сторону и остался абсолютно обнаженным. Мелисса мгновенно глазами нашла свою цель. Ее предназначение в этой жизни было одно — находить этот чудесный дар, заставлять его наливаться жизненными соками, затем твердеть, как самая крепкая сталь, и в награду за труды наслаждаться этим подарком. Она впилась взглядом в него, желая ему увеличиться в три раза и удлиниться в полтора раза. Ее руки потянулись к эластику ее мини-трусиков. По сценарию, она должна была намекнуть, что снимает их, и постараться убедить в этом зрителя. Но этот путь был не для Мелиссы. Играть так играть, трахаться так трахаться. Иного она не признавала. Мелисса рывком сняла с себя трусики и, поболтав ногами перед камерой, сбросила их. Повернулась немного набок, так чтобы черный треугольник ее волос четко был виден в объектив.
Тони медленно опустился на Мелиссу. Она подалась вперед и заключила его в свои объятия. Нет, это были не объятия, это был капкан страсти. Из него Тони не было выхода. Мелисса выгнулась дугой, обнимая Тони. Ее запах окружил его, заковал в прочный кокон. Сейчас он ничего не видел и не слышал. Он целовал роскошную женщину. Камеры еще не включились, а они уже начали заниматься любовью…
— Мотор! — раздался звенящий, напряженный голос Пэт. Она тщетно старалась оставаться беспристрастной.
Мелисса чуть шевельнулась, и камера запечатлела чувственный великолепный поцелуй. Пэт начала покрываться испариной. Но это не была заслуга юпитеров, буквально заливавших жаром съемочную площадку. Она неотрывно смотрела на Тони и Мелиссу. Они заключили друг друга в объятия и по-настоящему занимались любовью. Пэт отвела глаза в сторону, потом посмотрела назад, влево-вправо, вверх. Она почувствовала, как в ней поднимается тошнота. Это началось с того самого момента, как она крикнула «Мотор!». Сейчас ей было так плохо, что она готова была плюнуть на все и дать команду «стоп». Пэт глубоко вздохнула и попробовала взять себя в руки. Она была режиссером. Она делала работу. Она должна на все смотреть сквозь призму объектива. Она приобрела опыт, когда делала свои фоторепортажи. Сейчас она должна постараться быть объективной. К примеру, сосредоточиться на поцелуях. Не слишком ли они сладки, не слишком ли быстры или коротки… Нет, они чертовски хороши во всех отношениях. Пэт снова стало плохо. Тони просто пожирал Мелиссу, а той это страшно нравилось. Сейчас Тони и Мелисса прижались друг к другу, словно два листка в конверте.
— Ну как идут наши дела? — раздался голос Эммы. Она сидела, облизывая пересохшие губы.
Мелисса, улыбнулась ей, указывая глазами на лицо Тони. Все их планы блестяще удались. Тони, как всегда, вошел в роль и великолепно творил любовную сцену. А на лице режиссера было написано отчаяние. Мелисса вновь ухмыльнулась. Все это были еще цветочки. Камера еще не добралась до нижней части ее великолепного тела. А там сейчас все было в огне, и Тони определенно это чувствовал. Пока все было по-прежнему, но скоро мог наступить критический момент. Через пару минут все присутствующие поймут, что Тони просто страстно хочет женщину — ее, Мелиссу Вэйн. И Пэт Паркер обязательно должна увидеть всю сцену, до самого ее конца.
— Эй, как мы выглядим со стороны? — спросила Мелисса.
— Отлично, — быстро ответила Пэт. — Тони, у тебя все в порядке?
Этот вопрос прозвучал немного глупо. Пэт и сама это понимала, но ей так сейчас было необходимо его участие, хоть одно теплое слово. Она так ждала, что он скажет что-нибудь типа «Чего не сделаешь во имя искусства», или «Я люблю тебя», или… Но вместо этого она услышала холодный голос Тони:
— Может, мы все-таки продолжим съемку?
Он крайне не любил, когда что-либо или кто-либо выбивал его из артистического образа. Вот почему его игра всегда была настоящим событием. Во время представления он уходил в свой собственный мир, какой-то оазис собственного вдохновения. Да, он отлично сейчас все понял. Он явственно ощущал почти физическую боль Пэт при виде его актерской игры с Мелиссой, но он ничего не сказал ей в облегчение. Да и Пэт все прекрасно сама понимала. Единственным утешением, правда слабым, могло служить то, что эта сценка была действительно сыграна великолепно. Асейчас… а сейчас Тони жаждал продолжения и завершения съемок. Он хотел вновь окунуться в атмосферу обаяния этой роскошной женщины, которая сейчас лежала под ним, широко разведя в стороны ноги. Он снова почувствовал сексуальный бриз, подувший над съемочной площадкой.
Пэт смотрела на все это сквозь какой-то туман. Ей пока еще до конца не верилось, что это все происходит наяву, прямо перед ней и при ее непосредственном участии. Но и она потихоньку собиралась, убеждая себя, что это всего лишь работа, работа, работа… Ей оставалось доступно сделать только одну вещь, и она ее сделала.
— Так, хорошо, а теперь давайте сделаем дубль.
— Потрясающая идея! — провозгласила Эмма Гиннес.
Пэт Паркер вихрем влетела в гримерную «Виннебаго», ногой почти выбив входную дверь. Тони сидел на трюмо и снимал грим, когда девушка неожиданно ворвалась к нему. Он в изумлении обернулся к ней.
— Ты похотливая крыса! — с порога закричала Пэт. — Ты на самом деле занимался любовью с Мелиссой во время съемок.
— Не городи чепуху. Я просто играл…
— Играл?.. Нет, это не игра! Я сама видела, что ты не играл! Боже! Ведь ты… да все это видели. Ты ее самым настоящим образом… Тони, ты понимаешь, о чем я тебе говорю? Ведь ты ее просто…
Тони вскочил с кресла.
— Пэт! Я действительно играл. Не преувеличивай то, чего вовсе нет, Не заводи себя и меня. Это же глупо. Это как раз то, чего добиваются и Мелисса, и Эмма. Не доставляй им удовольствия, не пляши под их дудку.
— Неправда, неправда! Ты хотел ее! Не лги мне, Тони! А она тебя окрутила, признайся, имей смелость признать это, Тони!
— Пэт, успокойся, ничего такого не было. Верь мне… — начал было Тони, но понял, что слова его звучат неубедительно, и Пэт ему не верит.
У нее для этого действительно были веские основания. Он все-таки был мужчиной. А лишь очень старый евнух мог остаться равнодушным к женским прелестям Мелиссы, к ее сексуальности, буквально обволакивающей любого мужчину, приглянувшегося ей. В этом был ее секрет и как актрисы. Она относилась к своей роли точно так же, как если бы делала это в жизни. Вот почему ее роли пользовались бешеным успехом у зрителей. И Тони придерживался аналогичного подхода к съемкам. Поэтому оба актера оказались на нужном месте и в нужное время. А это залог любого успеха, в том числе и в кино. И если Пэт не понимает таких простых истин, то она не понимает ничего вообще.
— Для тебя это может ничего не значить. Но для меня это значит все! — почти прокричала она сквозь слезы дрожащим голосом.