Алабама резко вскочил. От его движения кресло отлетело назад как раз под ноги несчастному дворецкому, который нес очередную перемену блюд. Провидению было угодно послать именно в этот момент великолепный овощной суп, в котором был лук, помидоры, всевозможная зелень, овощной салат с морскими деликатесами. Дворецкий пошатнулся, тщетно пытаясь сохранить равновесие и спасти свой драгоценный груз. Ему это не удалось, и все, что он гордо нес на подносе, посыпалось прямо на бедную Эмму Гиннес. Помидоры с луком, чеснок, молодая черемша вперемешку с лапшой повисли у Эммы на лице, на носу, на ушах… В глубокую ложбинку между грудями с булькающим звуком проскользнула подлива салата, и несколько раков медленно следовали тем же путем.
Эмма потеряла дар речи. Она ничего не боялась в жизни, но раки, ползущие ей под платье! Это было явно выше ее сил и мужества. Эмма завопила. Бедный дворецкий тщетно пытался выловить у нее из декольте раков, вытаскивая всякий раз вместо этого лапшу и куски лука. Раки продолжали зловеще ползти вниз. Эмма уже не просто кричала, она хрипела. В одночасье законодатель нового модного журнала превратилась в испуганного до смерти жалкого человека. Она только всплексивала руками и издавала булькающие звуки. Глаза ее никак не могли сфокусироваться на чем-либо, чтобы помочь ей обрести ориентировку в пространстве. Дворецкий бросил свое безнадежное занятие и опрометью выбежал из комнаты.
— Прошу прощения, я не хотел, — неискренне извинился Алабама.
— Бедная Эмма, — прошептала Пэт.
— Проклятье! — наконец смогла вымолвить жертва суповой атаки.
Над столом повисла тишина. Только дважды ее нарушали посторонние звуки: в первый — капли супа, падающие на пол и на бесценный персидский ковер. Во второй раз — это был смех Дика Латхама. Сначала тихий, он все более усиливался, и под конец все тело миллиардера просто содрогалось в пароксизмах смеха. Он просто не мог сразу осознать все происшедшее, и сейчас это была реакция. Он смотрел на финал своего парадного обеда и безудержно хохотал. Эмма, такая энергичная и острая на язык, сейчас сидела в обрамлении раков и не могла найти подходящих слов. В довершение всего неожиданно появился дворецкий. События, очевидно, несколько помутили его разум, и он действовал неадекватно ситуации. В одной руке он тащил за собой пылесос, пытаясь выловить им злополучных раков из платья Эммы. В другой руке у него был пожарный рукав. Хорошо, что еще он не успел включить воду! Тут уж вся компания начала безудержно хохотать. Эмма, гвоздь программы, неожиданно для себя всхлипнула, а потом разразилась таким же безудержным хохотом, что и все остальные.
— Ел все, суп из черепах, ласточкиных гнезд, но из главного редактора! Такого еще не было! — всхлипывая от хохота, пробулькал Алабама.
— Смотри не объешься. Он может быть острым! — хохотала Пэт.
— Я не понимаю — суп во мне или я в супе? — вопрошала, заливаясь смехом, Эмма.
— Надо попробовать на вкус, так не поймешь, — поддавал жару Дик Латхам.
— Не надо рисковать, Дик… — в унисон закричали гости.
— Боже! Ну и дела… Такого ланча, у меня никогда еще не было! — пробормотал наконец Дик Латхам.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пэт Паркер медленно брела по песчаным дюнам. Ее «Никон», свешиваясь с руки, порой касался песка. Она только что пообедала в мексиканском ресторанчике и была в прекрасном настроении. Сейчас ей все казалось таким милым и восхитительным. Она со всем ощущала гармонию. Солнце, горы, море, песок — все ее радовало и умиротворяло. Она шла по берегу. Теплый, но не горячий песок приятно обволакивал ее ноги. Легкий морской бриз приносил соленый аромат моря. Кузнечики и цикады продолжали свою нескончаемую хвалу окружающему ее великолепию. Похоже, что здесь она наконец смогла если уж не найти себя, то уже была очень близка к конечной цели своего поиска. Жизнь неожиданно получила смысл. Все ее сомнения растаяли на солнце и смылись лазурным океаном в прошлое. На гребешке дюны Пэт немного, постояла, разглядывая Брод-Бич внизу. Он шел до самой Зумы и сейчас береговая полоса была полна загорелыми людьми. Это был просто сироп из обветренных лиц, из грудей, тонких и толстых ног. И все это мелькало и двигалось, словно в жаркий полдень в районе Центрального парка в Нью-Йорке. Пэт улыбнулась, когда вспомнила тот недавний ланч и как неожиданно все хорошо закончилось. Нет худа без добра — вот уж действительно пословица на все времена! Ее стычка с Алабамой не только не испортила их едва зародившуюся дружбу, но, напротив, углубила их отношения. Правда, при этом каждый дал понять другому, что с ним надо считаться. Алабама хотел ее подмять, а она ему не позволила это сделать. И успела заметить, как он зауважал ее еще больше и стал восхищаться не только ее художественным даром, но и ее сильным и независимым характером. Даже Латхама она сильно заинтриговала. И это было все как-то необычно, ведь теперь она была его служащей… Сам король прессы помогал Пэт найти работу! Но она не расслаблялась. Здесь, на песчаных пляжах Малибу, бродили живые сюжеты, которые могли бы стать ее визитной карточкой в издаваемом Латхамом и Гиннес журнале. И пора уже была браться за работу.
Пэт осмотрелась вокруг. Любители серфинга носились по волнам. Их длинноногие и большегрудые подружки на берегу сходили с ума от музыки, льющейся из наушников «уокменов». Их едва прикрытые части тела впитывали солнечные лучи, словно солнечные батареи, копя их про запас, чтобы темными ночами отдать в обмен свое тепло и энергию на нечто очень приятное. В волнах мелькнул виндсерфингист. Звуки прибоя, хлопки паруса, глухие удары теннисных ракеток, перемежающиеся с возгласами игроков — вот и все, что нарушало тишину побережья. Все было как всегда, и, как обычно в таких случаях, главная трудность заключалась в том, чтобы найти достойный объект съемок. В который раз Пэт тайно призналась себе, что фотографировать в аду было бы несравненно проще и легче, чем в благопристойном раю…
Тут она увидела его. Он стоял на вершине другой дюны, слегка отставив ногу и откинув голову навстречу ветру. Викинг, да и только, подумала Пэт оглядывая его стройную, залитую солнечным светом мускулистую фигуру. На нем были просторные джинсы, рубашка из грубой материи, под ней ослепительно белая майка подчеркивала мощную шею. Он застыл в странной позе, обратив свой взор куда-то в небеса. Все в нем было как-то необычно. Он был напряжен, готов к действию, казалось, только ждал команды что-то сделать, куда-то помчаться. Пэт выхватила свой «Никон», словно ковбой кольт, быстро прикинула расстояние, освещенность и поймала его в видоискатель. Пэт смотрела на него, словно охотник на дичь. Она затаила дыхание, ее палец плавно лег на затвор. Она продолжала неотрывно смотреть на это чудо. Он был орел, нет, лев. Он был героем из античных времен, ставшим на ее пути. Его широкие плечи венчались гордо посаженной головой, в которой должна была гнездиться железная воля. Мощная грудь скрывала в глубине сердце, которое еще не познало радости любви и было холодным как лед. Пэт смотрела на этот классический образчик мужской породы, и чем дальше она смотрела, тем труднее ей было оторваться. Их разделяло метров сорок, несмотря на это Пэт показалось, что она ощущает его аромат, запах мужчины. Ее палец снова напрягся и лег на затвор фотоаппарата. И в этот момент он шевельнулся. Его голова резко повернулась, и он уставился прямо в объектив. Пэт показалось, что его глаза видят ее насквозь, прямо через линзы объектива разглядывают всю ее подноготную. Палец ее замер, не в силах нажать на спуск. Она смотрела через камеру на него и вздрогнула, когда его зрачки встретились с ее. Пэт была готова сделать этот волнующий снимок. Видоискатель все еще удерживал его в кадре, но Пэт уже ничего не могла с собой поделать. Она просто не могла двинуть ни рукой, ни ногой. В голове ее пронеслась вереница самых разнообразных мыслей — желание, смущение, восхищение и стыд. Да, именно стыд, она боялась, что он все это легко прочтет в ее глазах. В Африке бытует поверье, что фотограф, делая снимок, крадет вашу душу. И сейчас она читала в его глазах этот упрек. Пэт не выдержала и опустила камеру. Потупила глаза и медленно, словно вопреки своей воле, пошла по песку к нему. Он стоял без движения, лишь внимательно ее разглядывая. Пэт никогда серьезно не злоупотребляла своей красотой. Сейчас она впервые поблагодарила Всевышнего, что он дал ей этот дар. Ее привлекательность станет ее защитой. И возможно, ее красота станет тем самым «сезамом», что откроет волшебную пещеру здесь, в Малибу. Пэт подошла поближе, застенчиво улыбаясь, и попыталась изобразить нечто вроде приветственного жеста, нелепо взмахнув руками.