— Да, мы во всем зависим и полагаемся на Дика, — подтвердил Тони. Но в его голосе ясно слышалась и ощущалась холодность.
Так, значит, пока ничего не забыто и не прощено. Впереди был путь сквозь штормовые воды. Дик Латхам и Мелисса Взйн были горячими темами, избежать обсуждения которых без осложнений не представлялось возможным.
Пэт схватила Тони за руку.
— Тони, пошли посмотрим, чем наш старый друг намерен угостить публику на этот раз. — Пэт специально применила слово «старый», желая показать Тони, что — ее с Диком практически ничего не связывает. Но в последний момент она вдруг сильно заколебалась. Почему? Она попробовала было разобраться в свои мыслях на эту тему, но обстановка явно не способствовала, и она решила отложить все самокопания на потом. Жизнь не стояла на месте, а неслась галопом. Она и Тони снова были вместе, однако они были вместе совсем не так, как об этом подумала Мелисса Вэйн. Они согласились терпеть друг друга. Это было что-то вроде вооруженного перемирия, но не более. Перемирия во имя чего? Во имя совместной работы над фильмом? Прелюдией перед чем-то, что вот-вот произойдет между ними? Пока на эти вопросы было очень трудно дать ответ. И они поспешили вниз, туда, где под тентом уже собрались гости и ждали, что скажет Дик Латхам.
А он поднес микрофон ко рту и начал хорошо поставленным голосом:
— Я знаю, что многие из собравшихся задаются сейчас вопросом: а где, собственно, я намереваюсь построить новую киностудию «Космос»? Не буду больше вас томить и сразу отвечу. Вы сейчас стоите на месте будущего студийного комлпекса. Да, «Космос» будет построен в холмах Малибу!
Тишина взорвалась гулом голосов. Впечатление было, словно кто-то растревожил гнездо шершней. Киностудия в горах Малибу — на территории, спор за которую ведут между собой сторонники индустриального развития города и защитники окружающей среды! Дик Латхам собирался построить студию прямо в сердце «Алабама-лэнд». Вот уж воистину наступил конец света и это место будет Армагеддоном.
Все слова застряли у Пэт в горле, челюсть у нее отвисла в полном изумлении.
— Что? Не может быть! — пробормотал в таком же изумлении Тони Валентино.
— «Космос» в горах Алабамы? — шептала Пэт, обращаясь то ли к Тони, то ли к Латхаму.
Только сейчас до нее стал доходить дьявольский план, в котором и она приняла самое активное участие на стороне Дика Латхама. Все ее личное блестящее будущее, вся грядущая слава Тони Валентино, их общее будущее покоились на успехе фильма, который должен был быть снят здесь. Если он провалится — провалятся и все их планы. Но ведь это означало и то, что ее друг и учитель Бен Алабама теперь станет ее заклятым врагом. Он будет вести яростную, безжалостную и бескомпромиссную войну, чтобы смести с лица земли Латхама и его детище — студию в сердце его любимых гор. А ей, Пэт Паркер, придется делать выбор между Сциллой и Харибдой. Ей никак не сохранить обоих. В полном отчаянии она обернулась к Тони. Но и он пребывал в таком же потрясении.
Пэт посмотрела на Дика Латхама. Нет, не может быть, это все просто шутка. Ведь он сам говорил ей, что студию построят в пустыне, а не в горах. Он помогал защитникам окружающей среды, разделял их озабоченность судьбой дикой природы. И он же хотел построить здесь дом. Он и макет всем показывал, и архитектор уже есть. Пэт сама себя старалась убедить, что это дурной сон. Но в глубине души она осознала, что Латхам сейчас говорил абсолютно серьезно. Она никогда до конца так и не смогла поверить этому миллиардеру, которому позволила себя любить… Она вспомнила теперь, как Латхам отводил глаза всякий раз, когда она спрашивала его о строительстве дома, о том, как он будет выглядеть. Ведь он так и не дал ей конкретного ответа. Надо же быть, такой дурой, чтобы не обратить на это никакого внимания! Он провел всех. Этот мерзавец просто купил ее, позабавился и использовал в своих целях. Гнев просто душил Пэт.
Она рванулась вперед прямо через гудящую, взволнованную толпу. Она встретилась глазами с Латхамом, он не отрываясь смотрел только на нее. Она вдруг поняла, что этот человек сейчас вовсе не так уж рад тому, что ему удалось сделать. Нет, он выглядел перепуганным до смерти человеком. Таким Пэт его еще ни разу не видела, да и никто, пожалуй, в мире не видел. Это остановило Пэт, и она поняла еще и другое. Он все еще хотел ее. Более того, Пэт поняла, что она желанна более чем кто-либо за всю его жизнь, правда, после той исчезнувшей девушки в Париже. Пэт поняла, почему Дик Латхам совершил эту сделку в горах Малибу со строительством здесь киностудии. С деловой точки зрения это была просто конфетка, сделка века. Но сейчас Латхаму предстояло заплатить за все это самую высокую цену в мире. Ему предстояло вновь потерять любимую женщину. Пэт стояла посреди толпы людей и смотрела на Латхама. Он смотрел на нее, и столько мольбы было в его взгляде! Сейчас у него было более выразительное лицо, чем у Тони в самой лучшей его роли. Нет, неправда, такое не сыграешь. Это надо просто пережить. Пэт задумалась. Гнев — плохой советчик. Это знали еще древние. С его помощью можно горы двигать, но заодно снести с лица земли и садики, и речки, и Алабаму. Прощай тогда, мечты о Голливуде…
Пэт стояла посреди гудящей толпы и смотрела на Латхама, и постепенно ее гнев становился все слабее и слабее, пока наконец совсем ее не покинул.
В первый раз в жизни Пэт Паркер растерялась. Она не знала, что ей делать дальше. Она обернулась к Тони, который поймал ее взгляд. Затем Тони взглянул на Латхама, потом снова на Пэт.
И когда он наконец заговорил, голос его был полон печали.
— Старый черт выиграл. Он получил тебя…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Алабама зубами открыл пивную банку и выплюнула жестяной язычок, оторвавшийся от нее, в огонь.
— Стоматолог не советовал тебе этого делать, — прокомментировал Кинг.
— Стоматолог спит и видит, как я мчусь вниз по горе на велосипеде, падаю и оставляю на каменистой дороге все мои зубы. Только тогда мы сможем с ним стать друзьями. Но это так же маловероятно, как научить летать по небу «порше» наравне с дикими гусями…
Алабама еще немного позлословил по поводу стоматолога, но затем примолк, наслаждаясь видом горной панорамы из окна.
— Так что мы намереваемся совершить сегодня? — вопросил его Кинг.
— Да то же, что обычно. Ты сейчас пойдешь в фотолабораторию и напечатаешь немного денег, а я пока продумаю, куда их потратить.
Кинг засмеялся и отложил в сторону газету, которую до этого читал.
— Послушай, Алабама, какой-то тип, его зовут Флинке, написал устрашающую статью в «Таймс» о печальном будущем, которое ожидает Малибу. Он привел для сравнения историю угасания такого же райского уголка — Майами. Но теперь он полностью застроен, заасфальтирован, все перекультивировано. От чудесного уголка природы осталось только чудное название «Майами», — поглядывая на своего старого друга, сказал Кинг.
Алабама передернул плечами. Он терпеть не мог этих именитых писак, которые, сидя где-нибудь на табуретке на своем заднем дворе, берутся судить о вещах, которые выше их понимания. Пока он здесь, в Малибу, не позволит сгубить природную красоту этих мест.
— Я знаю, как пишутся такие статейки. Надо кое-что кое-где вовремя услышать, приписать некоторым известным людям высказывания или попросту выдернуть их из какой-нибудь речи на детском утреннике. Привести пару сплетен, выданных за достоверные сведения — и вот материал готов. Можете потом оправдываться, что вы не говорили, что вас не интервьюировали, что вы вообще не вы… Это все потом. А сейчас готовая статья и громкая слава в случае успеха… Так обычно и создается вся эта словесная шелуха. Я все это отлично понимаю и все же каждый раз поражаюсь, как известный журналист может нести такую чушь…
Его страстный монолог прервала трель телефона. Алабама не спеша подошел к столику, сел и только после этого поднял трубку аппарата.
— Здравствуйте! С вами говорит Ричард Брильштейн из «Таймс». Могу я поговорить с мистером Беном Алабамой?
— Из «Таймс»?! Боже, да ведь мы только что о вас говорили. Да, у провода Алабама. Что вы хотите?
— Э-э… очень рад… Так вот, мистер Алабама. Мне довелось присутствовать на последней пресс-конференции Дика Латхама. Того самого, что стал владельцем киностудии «Космос». Вы понимаете, о ком я говорю?