— Это просто замечательно. Есть только одна вещь, которая лучше, чем этот снимок.
— И что же это? — лукаво спросила Пэт.
— Ты!
Тони медленно улыбнулся. Да, теперь пора, решил он н дотянулся до ее пальцев и начал их нежно поглаживать, разминать. Пэт опустилась на него сверху. Ее плечи покоились на его мощной груди. Тони всматривался в бездонные голубые глаза своей любимой. Он чувствовал ее сладкий аромат вперемешку с соленым запахом моря, доносимым слабым бризом. Тони чувствовал ее пульс, каждое ее двихение. Он нежно и ласково гладил ее по плечам, по волосам… Он чувствовал, что Пэт хочет что-то ему сказать, но предостерегающе поднес палец к ее губам. Он не хотел, чтобы слова разогнали очарование момента. Их нега захватила обоих, увлекла куда-то и оставила любоваться друг другом. Пэт потянулась к нему, и они застыли в долгом, чувственном поцелуе. Они целовались, и одновременно пламя страсти разгоралось все сильнее в них. Нежность мало-помалу уступала место более смелым, более чувственным ласкам. Пэт, лежа на Тони, отлично ощущала его молодое и сильное тело. Ей нравилось, как оно постепенно наливается жизненными соками и разгорается жарким огнем там, где природа положила быть этому огню. Пэт и сама испытывала такие же чувства. Ее нежная пещера была вся влажной и страстно желала вторжения…
Неожиданно Тони отодвинул ее от себя. Пэт не противилась его желанию, поскольку знала, что за этим последует. Она была готова скользнуть под него. Но вместо этого Тони мягко взял ее за руку и повел с террасы в тенистый уголок двора. Там под зеленью пальм он остановился и вновь взглянул на Пэт. Не спеша начал расстегивать ее рубашку. Медленно снял ее, расстегнул лифчик. Груди свободно, слегка покачиваясь, предстали его взору. Он взял их жестом абсолютного хозяина. Он не старался играть в хозяина, он им был. Тони обеими руками взял ее груди, мягко и нежно сжал, поднес ко рту и начал сосать ее соски, попеременно то левый, то правый… Тони мастерски делал это, и Пэт с удовольствием подчинялась ему. Он поцеловал соски, и рука скользнула ниже. Узкие трусики ее бикини едва скрывали женскую красоту. Трудно было даже назвать их трусиками. Они скорее символично обозначали необходимость отдать дань условности. Пэт не сопротивлялась ему. Она стояла абсолютно пассивная, давая понять Тони, что он волен делать с ней, с ее телом все, что захочет. Тони опустился на колени и прижался губами к ее пушистому бугорку. Слегка надавил на него носом. Пэт вся дрожала. Черный треугольник ее волос манил Тони. Он жадно вдохнул его запах и слегка дотронулся своим языком до него. Пэт еще сильнее задрожала и застонала. Она опустилась на колени, затем легла на спину. Одной рукой она привлекла Тони к себе и буквально уткнула его в теплую пещеру наслаждения. Она трепетала от его ласки. Пэт летела в небе, словно чайка. Она ныряла на дно океана, как рыба, и снова возносилась в поднебесье. Тони языком творил с ней чудеса. Он пробудил все ее сокровенные желания. Она наконец получила возможность наверстать все то, о чем мечтала долгими южными летними ночами, когда думала о Тони, об их глупой ссоре и размолвке. То, что сейчас ее ласкал любимый человек вдвойне усиливало сладостный эффект. Тони в свою очередь неожиданно для себя понял, что ему приятно доставить удовольствие другому. Пожалуй, впервые он серьезно озаботился не только своим собственным удовольствием, но и желанием своей партнерши.
Тони превзошел себя. Пэт дрожала, стонала, она покрылась мурашками, ее живот сводила судорога наслаждения, пальцы ее вцепились в затылок Тони, понуждая его идти все дальше и глубже.
— О-о-о — раздался ее вопль, и Пэт забилась в волнах оргазма.
Ее рука дотянулась до него. Она должна была получить и его самого. Она так этого хотела. Но он остановил ее движение. Был только один хозяин, только один лидер. Она должна была беспрекословно ему подчиняться… Тони смотрел сверху на нее, потом взял ее руку и положи ей на грудь. Она поняла, чего он хочет. Начала ласкать свою грудь, пощипывая соски, гладить себя по бокам. Другой рукой она скользнула вниз и продолжила ласки там. Она делала все, что ему нравилось. Она была создана для него. Она не имела никакой другой цели в этом мире, кроме как удовлетворить его желание. Она хотела, чтобы он это понял. Их глаза встретились и он понял, что она ждет его, и больше не медлил. Властной рукой он погладил внутреннюю часть ее бедер, прошелся вдоль ее стройных ног, подбираясь к узкой расщелине, к которой сейчас был устремлен его взгляд. Потом вынул свой жаркий и большой инструмент и плавно ввел в нее. Пэт снова почувствовала приближающийся оргазм. Пока его волны не смыли ее, она успела прошептать пересохшими от возбуждения губами:
— Тони!
— Я люблю тебя! — как эхо откликнулся он.
— Всегда люби меня, Тони!..
Эмма Гиннес примерила, перед зеркалом микрофон, который она пристраивала в ложбинке между своими большими грудями. Он неожиданно скользнул вниз и Эмма даже вздрогнула, боясь потерять его или выронить. Но, слава Богу, он не потерялся. Эмма нащупала тонкий проводок и вытащила микрдфон. Немного повертелась так и сяк. Наконец убедилась, что его не видно под одеждой. Через каких-то полчаса ей предстояло пообедать с Диком Латхамом — целью ее устремлений. Он казался совсем недавно таким близким и доступным для реализации ее планов устройства семейной жизни и своего дальнейшего будущего. Теперь, спустя несколько дней после вечеринки в ресторане, ее мечта стала казаться абсолютно нереальной. Более того, Латхам публично унизил своего лучшего работника, свою потенциальную жену и мать детей. Он предпочел ей эту дешевку Пэт Паркер. Начиная с этого момента, Эмма круто повернула свою жизнь. Она утратила последние иллюзии и принялась за осуществление своего плана. Ее унижение всколыхнуло самые мрачные глубины ее души и на поверхность всплыло что-то страшное и опасное для любого, кто дерзнул встать на ее пути…
Эмма взболтнула флакончик духов и побрызгала подмышки. Черт! Пока она возилась с этим микрофоном, успела вспотеть. Накануне она посетила магазинчик, где продавались всякие электронные игры, головоломки и прочее. Так вот, среди прочего она обнаружила подходящий комплект малогабаритного записывающего устройства, легко крепящийся на одежде. Это устройство обеспечивало запись на трехчасовую кассету. Причем уровень записи достигался такой, что можно было при вопроизведении услышать квадрофонический топот ног мышки, крадущейся за холодильником. Эмма приобрела эту вещичку для исполнения своих тайных замыслов. Все утро она вставляла в пояс магнитофон, примеряла, как он сидит, не мешает ли. Записывающее устройство Эмма применяла не впервые. В свое время оно помогло ей в Англии, когда она еще работала в журнале «Класс». Она, сумела записать высказывания Виктории Брогэм по поводу акцента нового владельца журнала, по поводу его манеры одеваться и так далее. В нужный момент пленка была представлена, и выводы не заставили себя ждать. Даже сейчас она до мельчайших подробностей помнила сцену изгнания Виктории, ее потрясенный вид и опущенные плечи. Тогда Эмма едва могла скрыть свою радость, Что же, судьбе угодно было предоставить ей второй шанс воспользоваться испытанным приемом для достижения своих целей. И она-то уж им воспользуется как надо.
Магнитофон приводился в действие от команды голосом. Эмма долго размышляла, какой же ей пароль подобрать. Потом она остановилась на выборе фразы, которая, по ее мнению, точно отражала ее нынешнее состояние души. «Я вас всех ненавижу» — таков был пароль, который выбрала Эмма Гиннес, готовясь к обеду в компании Дика Латхама. Эмма в последний раз решила проверить, как работает ее тайное оружие.
— Я вас всех ненавижу. Проверка записи. Раз, два, три, четыре.
Она прокрутила ленту назад, послушала и осталась всем довольна. Взглянула на часы. Было уже почти восемь вечера. Начнут они, пожалуй, с коктейлей на берегу океана, потом… потом будет то, что будет. А сейчас ей надо поторапливаться. Что же надеть?
Эмма пошла в свою гардеробную. Критически оглядела коренастую фигуру, толстые ноги и бычью шею. Все это сокровище ей предстояло изящно упаковать в красивую одежду. Вот тут и была вся загвоздка. С самой ранней юности Эмма не могла уловить свой стиль одежды. Она честно пыталась это сделать, но, видно, уж ей это не было дано. Что бы она ни примеряла — все сидело словно с чужого плеча. Все смотрелось совершенно отдельно от ее фигуры. А если она прилагала особые усилия для того, чтобы выглядеть хорошо, то достигнутый эффект оказывался обратно пропорционален затраченным усилиям. В лучшем случае ее знакомые тактично переводили разговор на другие темы. В худшем случае — ей грубо тыкали в глаза, как сделал когда-то никому неизвестный актеришка Тони Валентино…