Молодежная организация Нюмалы под опекой окружного комитета Национального союза молодежи Мали (НСММ) еще только делает первые шаги, приобретает опыт политической работы, а с ней уже считаются в деревне.
Старики вполне отдают себе отчет в том, что современную молодежь нельзя оставить без образования, хотя бы начального, поэтому наряду со строгостью нравов, вообще характерной для малийской деревни, здесь проявляется большая забота о новом поколении. В свою очередь, молодежь окружает стариков почетом и уважением.
На малинке слово «Нюмала» значит «место, где человек становится добрым» или «место, где человек вершит добрые дела». Не берусь судить, насколько верен перевод. Но то, что я побывал среди добрых людей, творящих добрые дела, не вызывает у меня никаких сомнений.
На обратном пути в Бамако Мустафа попросил остановить машину возле живописного разлома в скалах.
— По легенде, здесь Сундьята разрубил гору волшебным мечом, чтобы могли пройти его войска.
А я вспомнил слова Джиги Диабатэ:
— Я пою вам о вечной стране. Правители сменяли друг друга, а Страна Манде все та же. Города возникали и исчезали, а Страна Манде все та же. Правителей было много, но никто из них не мог сравниться с Сундьятой. Страна Манде вечна, и она хранит память о Сундьяте. Я покажу вам лес, который любил Сундьята, горы, где сражался Сундьята, я проведу вас к реке, где погиб Сундьята. Но дух его вечен, как Страна Манде. Он живет среди нас, и род Кейта и сегодня преклоняется перед ним, отцом народа мандингов.
СНОВА В ПУТЬ
На вопрос, что такое 570 километров автодороги для любой европейской страны, каждый автомобилист ответит:
— Девять часов езды со средней скоростью 60 километров в час.
Но когда отправляешься в путь по местам, где пролегала африканская часть трассы знаменитого ралли Париж — Дакар, эти масштабы уже не подходят.
Нет, мы не участвовали в ралли. Мы даже двигались в обратном направлении — на север Мали, от Севаре до Гао. Наш видавший виды УАЗик едва ли смог бы тягаться с расписными, кокетливыми «Нивами», которые за месяц до этого стали лауреатами ралли. И все же он герой, наш УАЗик. Неутомимый скромный работяга, он одинаково успешно мчался среди скал между Дуэнцей и Хомбори и по колее, совершенно теряющейся в песках возле Госси. Ему бы немного побольше комфорта, герметичность и кондиционер, и не было бы цены здесь, в Африке, такому отличному автомобилю.
Наше решение отправиться в путешествие вызвало множество разговоров и кривотолков как среди знакомых малийцев, так и среди наших советских коллег. Одни называли его увеселительной поездкой с обзором красивых пейзажей, другие — безумием. Нас пугали жарой, бездорожьем и даже свирепыми, голодными львами. Не правы были и те и другие. Никто из них по этому маршруту не ездил и знал о дороге в Гао лишь понаслышке. Поэтому делались самые нелепые предположения. Когда мы были уже в дороге, один знакомый переводчик напугал наших жен, заявив, что мы вряд ли вернемся живыми и здоровыми. Он, дескать, пролетал над этими местами, и сверху никакой дороги там не видно, а лишь одни пески и скалы.
Разумеется, автомобильная дорога на Гао есть. По ней ежедневно идут огромные грузовики и вездеходы. С иностранной помощью здесь ведется строительство отличной современной дороги Севаре — Гао, участка транссахарской магистрали. Она уже протянулась на сто с лишним километров от Севаре, небольшого поселка рядом с Мопти, и на столько же от Гао.
И все-таки наша поездка была в известной степени небезопасной авантюрой, ибо 300 километров пути пролегало по местам, которые прогулочными не назовешь. Теперь, вспоминая и анализируя все обстоятельства нашего путешествия, я отдаю себе в этом полный отчет. Пускаться в такой путь, не зная дороги, без проводника, на одном старом, наспех подготовленном автомобиле, даже с запасами продовольствия и воды, — довольно рискованно. В дороге мы встретили немало тому доказательств.
Вскоре после того, как проехали Хомбори, поселок в долине у подножия живописной скалы, на крутом песчаном подъеме увидели дымившийся «лендровер», который перевернулся и загорелся, видимо, незадолго до нашего появления. От автомашины осталась практически одна рама.
Люди хотя и серьезно пострадали, к счастью, остались живы. Их подобрал автомобиль, направлявшийся в Мопти. Чуть дальше нам попались четыре гигантских, похожих на железнодорожные товарные вагоны грузовика, по оси увязшие в песке и брошенные своими экипажами вместе с грузом. А неподалеку от Гао мы увидели в свете фар худого, обросшего редкой рыжей щетиной молодого человека в засаленном свитере. Он голосовал нам. Мы остановились. Выяснилось, что он — бельгиец и вот уже девятый день проводил в этих песках, пытаясь починить коробку передач своего «пежо-504». Он отправился из Алжира и в одиночку пересек Сахару.
Бельгиец просил нас передать его просьбу механику в Гао, чтобы тот доставил ему с попутным транспортом кое-какие запчасти. С африканскими дорогами шутки плохи.
И все-таки, если вам посчастливится отправиться в подобное путешествие, не раздумывайте. Разумеется, когда вы уверены в своем здоровье, а также в исправности машины и опыте водителя. Нашему водителю Володе Хренову опыта было не занимать. Собственно, именно благодаря ему мы благополучно вернулись и в пути у нас не было опасных приключений. Он профессионально вел автомобиль днем и ночью там, где, казалось, мы должны были по уши провалиться в желтый песок, и там, где крутизна скал навевала предательскую мысль выскочить из УАЗика и пройти опасный участок пешком. Тогда я впервые понял, чем отличается человек, просто умеющий водить автомобиль, от настоящего шофера. Даже третий наш попутчик — инженер Борис Грещенко, в общем-то отличный водитель, в сравнении с Володей оказался новичком. Ну а если бы руль доверили мне… Не могу точно сказать, чем бы закончилось наше путешествие.
Итак, мы держали путь в Гао,
В ЗАКОЛДОВАННОМ КРУГЕ
Мы благополучно добрались по асфальтированной дороге до Севаре и переночевали у советских врачей в Мопти, а утром тронулись в Гао. Сначала ехали по великолепной латеритовой насыпи, уложенной и утрамбованной самой современной дорожной техникой, которая урчала и поднимала пыль уже неподалеку от Баре, небольшого, прокаленного насквозь нещадным солнцем поселка в 110 километрах от Севаре на правом берегу Нигера. В Баре на фоне традиционных африканских строений резко выделялись современные сборные домики иностранных специалистов, ведущих строительство дороги Севаре — Гао.
Туристские справочники сообщают, что на северо-запад от этого участка дороги река Нигер живописно распадается на множество рукавов и проток, образуя болота, песчаные отмели и красивые озера, среди которых гордость малийцев — сорокапятикилометровое озеро Дебо. Согласно верованиям бамбара, это голова бога воды Фаро, лежащего животом вниз, она опущена в Нигер. Получается, что он лежит, «отбросив» в сторону правую руку — реку Бани. Однако нам так и не довелось полюбоваться красивыми пейзажами. И не только потому, что мы стремились как можно скорее попасть в Гао, но еще и из-за того, что в Мопти нам рассказали о печальных следах, оставленных в этих местах засухой. Многие водные пространства так называемой внутренней дельты Нигера, украшение малийского Сахеля, прибежище птиц и животных, превратились в низины и ямы, заполненные жидкой грязью.
В те дни местные жители только и говорили о том, как стадо из 24 слонов пришло своим обычным маршрутом к одному из озер, чтобы напиться, и обнаружило там вместо воды илистую жижу. Вдалеке серебрилось пятнышко — поверхность невысохшей части озера, к которому и двинулись по грязи эти редкие в Мали животные. Болотистое дно оказалось для гигантов предательским. Слоны увязли в трясине и погибли, так и не достигнув воды. Удалось спасти только одного маленького слоненка.
Огибая с юга шестую область Мали — Томбукту, мы направлялись в Гао, административный центр седьмой области.
На этих двух областях последствия засухи всегда сказывались наиболее сильно. Вот и в 1981–1983 гг. населению севера страны пришлось не сладко. В областях Томбукту и Гао, значительная часть их располагается в раскаленной Сахаре, около миллиона малийцев оказалось под угрозой голода. Сотни тысяч из них ожидало острое недоедание. Пришлось забить миллионы голов скота из-за недостатка кормов. Выгоревшие пастбища, пересохшие колодцы, скотоводы без стад, разбившие свои палатки вдоль дорог, — вот типичная картина, которую мы наблюдали в течение всего пути. Молодой малийский писатель Альфа Диарра назвал свою первую книгу «Сахель! Кровавая засуха». В броском названии романа и боль и отчаяние, да иными и не могут быть чувства, связанные со страшными засухами, периодически опустошающими страны сахельской зоны. Исключительно жестокая засуха обрушилась на Сахель в 1968–1973 гг. События этих лет послужили основой многих трагических эпизодов романа Альфы Диарра. Журналисты окрестили засуху, убившую тысячи людей, зловещим эпитетом — «гекатомба Сахеля».