В романе «Малина» многие тоже усмотрели отклик на роман Фриша — своего рода «литературный реванш». История литературы знает подобный случай: французский писатель-романтик Бенжамен Констан в романе «Адольф» и писательница Жермена де Сталь в романе «Коринна, или Италия» описали, каждый по-своему, историю их любви. В романе Бахман слышны глухие отзвуки пережитой трагедии — в прошлом рассказчицы кроется какая-то катастрофа, тяжелая болезнь, возможно, даже попытка самоубийства. Но тщетно было бы искать здесь последовательное изложение событий. Временные планы в романе то и дело смещаются; частые провалы в прошлое обличают зыбкость, неустойчивость настоящего — того самого «сегодня», которым героиня словно бы заклинает время. «Со временем, моим убийцей, я наедине», — писала Бахман в стихотворении «Течение» («Strömung»). Оставаясь поэтом и в прозе, она постоянно прибегает к метафоре, к символу, чтобы передать состояние души своей героини, ее отношения с миром; поэтические образы помогают глубже проникнуть в сущность явлений, приоткрыть дверь в «последнюю» комнату, где спрятаны тайны бытия.
Бахман говорила, что роман «Малина» — ее «мнимая духовная автобиография». В самом деле, большую часть книги составляет монолог женщины, во многом схожей с самой Бахман. Она тоже известная писательница, уроженка Каринтии, на ее долю выпали те же испытания, что омрачили жизнь Бахман. Это, прежде всего, тяжелые впечатления детства и юности, 1938 год, когда в тихом, мирном Клагенфурте загрохотали сапоги немецких солдат; война и разорванное небо над родным городом, откуда посыпались бомбы. Ненависть к насилию и войне, ощущение хрупкости мира, который ежеминутно может взорваться войной, остались у Бахман до конца дней. В ночных кошмарах ее героини возникают видения газовых камер, массовой депортации в лагеря, ее мучитель-«отец» предстает в черном эсэсовском мундире возле колючей проволоки под током…
Послевоенная действительность ее глубоко разочаровала, коренного обновления жизни не произошло: люди восстанавливали разрушенные дома, чтобы вселиться в них и «жить опять», то есть, жить по-старому. Косвенное отражение получили в романе и события конца 60-х годов — молодежные бунты против общества потребления. Отсюда — инвективы Бахман против «черного рынка» — синонима всякого торгашества вообще. Она обличает «универсальную проституцию» — всеобщую корыстную заинтересованность людей друг в друге, основывая, в частности, на этом тезисе мотивы острой социальной критики, подчас на уровне сатиры.
Героиня романа так же, как Бахман, окончила Венский университет, ее богатейший духовный мир формировался с юных лет, когда она открывала для себя творения величайших писателей и мыслителей, — их реминисценциями полнится эта книга. Пожалуй, к Бахман можно было бы отнести слова, сказанные академиком Д.С.Лихачевым о Пастернаке в предисловии к его книге «Воздушные пути»: «… традиция культуры для него жива, движется, летит в пространстве, постоянно влетает в его поэзию цитатами и образами предшествующей поэзии».
Но «духовная автобиография» была бы неполной без размышлений писательницы об исторических судьбах Австрии, о нынешней «маленькой республике» — частице некогда могущественной империи Габсбургов, и о пережившем ее культурном наследии. Эти размышления сосредоточены главным образом в своеобразном интервью, которое героиня дает корреспонденту одной венской газеты. В сущности, это «антиинтервью»: своими вызывающе-резкими, часто парадоксальными ответами она откровенно добивается того, чтобы ее интервью оказалось «непечатным». И все же, при всей видимой резкости оценок, — хотя Ингеборг Бахман подолгу жила в разных городах и странах, хотя она воспевала Италию, как свою «первородную страну», — по-настоящему она была привязана к Австрии, к Вене, и не случайно ее героиня так охотно бродит по улицам этого города и так любовно описывает его дворцы и церкви, площади и парки.
Имени этой героини мы так и не узнаем. В предпоследней из своих франкфуртских лекций, «Обращение с именами», Бахман рассуждала о том, какие трудности испытывает современный писатель, пытаясь дать имена своим персонажам. «Мы все так привыкли узнавать те или иные фигуры по именам и с помощью имен следить за ходом событий, что нам кажется: есть имя — есть и фигура». Двум мужским персонажам романа Бахман дала имена. Одно из них — «Иван», критики видят в нем анаграмму слова «naiv», имя другого — «Малина» — возводят к латинскому «animal» (одушевленное, живое существо). Эти двое мужчин и женщина-рассказчица, оставшаяся в книге безымянной, казалось бы, составляют любовный треугольник. Но удивительное дело: между мужчинами-соперниками нет никакого противостояния, нет борьбы, — они даже ни разу не встречаются. Что же это за коллизия и какое место в ней занимает героиня, так и не получившая имени? Ответ на оба вопроса, в сущности, один. Внимательный читатель его найдет.
МÁЛИНА
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Иван — Родился в 1935 году в Венгрии, в г. Печ (бывший Фюнфкирхен). Уже несколько лет живет в Вене, имеет постоянную работу в одном из зданий на Кертнерринге. Дабы не ставить под удар Ивана и его будущее, назовем это учреждение Институтом крайне необходимых дел, поскольку оно занимается финансами. Это не «Кредитный институт».
Бела, Андраш — Дети, семи и пяти лет
Малина — Возраст на вид определить трудно, в настоящее время — полных сорок лет, автор некоего «апокрифа», которого в книжных магазинах уже не найти, несколько экземпляров были проданы в конце пятидесятых годов. Из соображений маскировки — государственный чиновник класса А, состоит на службе в Австрийском военно-историческом музее; законченное высшее образование по истории (основная специальность) и по истории искусства (дополнительная специальность) дало ему возможность поступить в музей и занять там видное место, где он добивается успеха, не суетясь, не привлекая к себе внимания вмешательством во что-либо, честолюбием, какими-то требованиями или дерзкими помыслами об усовершенствовании заведенных порядков и служебной переписки между Министерством обороны на Набережной Франца Иосифа и Музеем в Арсенале, который, не будучи особенно заметным, относится к самым достопримечательным учреждениям нашего города.
Я — Австрийский паспорт, выданный Министерством внутренних дел. Заверенное свидетельство о гражданстве. Глаза кар., волосы белокур., родилась в Клагенфурте, далее следуют даты и профессия, дважды зачеркнутая и надписанная сверху, адреса зачеркнуты трижды и сверху аккуратным почерком написано: Проживает по Унгаргассе, 6, Вена Ш.
Время — Сегодня
Место — Вена
***
Только над тем, как обозначить время действия мне пришлось хорошенько подумать, ведь сказать «сегодня» для меня почти невозможно, хоть мы и говорим ежедневно «сегодня», да и не можем не говорить, но когда люди сообщают мне, например, что намечено у них на сегодня — о завтра и речи нет, — взгляд у меня делается вовсе не рассеянным, как часто полагают, а, напротив, очень внимательным, от смущения, настолько безнадежно мое отношение к «сегодня», ибо пройти через это «сегодня» я могу лишь в сильнейшем страхе и безумной спешке, и в таком же страхе о нем написать или просто сказать, что происходит, — ведь то, что пишется про «сегодня», надо бы сразу уничтожать, как рвут, комкают, не дописывают, не отправляют настоящие письма, потому что они про «сегодня» и потому что сегодня они уже никак не дойдут.