Североавстралийская полиция подобрала яхту. Но все, кто был в патруле, чувствовали себя очень плохо. Многих тошнило. Они попали в зону сигнала, когда он был уже минимальным, но этого было достаточно, чтобы нанести их организмам серьезные повреждения.
Они ничего не хотели знать.
Они хотели забыть…
Один из полицейских помоложе, увидев безжизненное тело, воскликнул:
— Боже, как это могло с ним случиться?
— Он занялся не тем, чем надо, — объяснил капитан полиции.
— Чем же?
— Он хотел ограбить нас, сынок. Мы победили, а каким способом, это уже неважно.
Молодой полицейский, униженный и злой, взглянул на командира так, будто собирался наброситься на него.
— Не волнуйся, сынок. Он недолго мучился, и, между прочим, это он убил Джонни.
— Действительно он?
— Мы его сюда заманили, чтобы он сам нашел свою смерть. Жестоко, конечно, но другого выхода не было.
Кондиционеры обдували легким свежим воздухом спящих животных. Воздух коснулся и лица Матери Хиттон. Телепатический приемник был все еще включен. Она слабо ощутила свое измученное тело, и каждую клеточку фермы, и луну, и маленькие сателлиты. А вора не было и следа.
Проснувшись окончательно, Мать Хиттон почувствовала, какие на ней мокрые от пота одежды. Ей нужен был душ и свежее платье…
На Земле, в Центре кредитных выплат, Главный компьютер подал сигнал. Младший управитель Содействия подошел к машине и протянул руку — к нему соскользнула карточка. Он взглянул на нее:
«Дебет Вьолы Сидерии — кредит Земли — субкредит по счету Северной Австралии — четыреста миллионов».
Младший управитель был один в комнате, но не сдержался и присвистнул: «Мой бог, мы все уже давно умрем — со струном или без струна — а они все будут платить!» Он пошел рассказать эту странную новость друзьям.
А машина, уже забыв о предыдущей карточке, выдала следующую.