Она ахнула и выгнулась всем телом, когда он дотронулся до нее, а потом задвигалась ему навстречу, подсказывая, как ей будет приятнее. Она закрыла глаза – жестокая девчонка, а Рик не мог не смотреть на нее. В своей страсти Дьюлла была прекраснее стократно. Щеки ее алели, и она то и дело кусала губы, пытаясь сдержать стон, и это возбуждало еще больше. Сама мысль, что она получает удовольствие от его прикосновений, от того, что он рядом, действовала на Рика, как афродизиак. Страшно хотелось раздвинуть ее колени еще шире и улечься на нее, войти, ощутить членом, какая она горячая и влажная.
В это время она взглянула на него, и из зеленых затуманенных глаз плеснулось такой нежностью, что Рик потянулся с поцелуем. Дьюлла приоткрыла губы, показывая, что хочет глубокого поцелуя, и скользнула по его нижней губе языком.
Рик прижимался к ней, потираясь о ее бедро, утишая боль неутоленного желания, и одновременно ласкал ее, стараясь не проникать пальцем слишком глубоко, хотя Дьюлла норовила насадиться на него, недовольно вскидывая брови, когда он снова и снова ускользал.
- Я представляю… что ты во мне… - прошептала она, тяжело дыша, и подстанывая при каждом его движении, - пожалуйста, пожалуйста!.. Мне так хочется почувствовать тебя там… - и она задвигала бедрами быстрее.
На эти речи, сводящие с ума, Рик не поддался только благодаря какому-то чуду. Она была совсем рядом – розовая, открытая, блестящая, и ничуть не смущалась, что показывается ему столь откровенно. Он поцеловал ее в шею, потом в грудь, вызвав новые стоны, потом спустился ниже, целуя Дьюллу в живот, и еще ниже…
Она простонала особенно сладко, когда он приласкал ее языком, и забыла просить – запрокинула голову и лишь шептала его имя. Рик думал, что так все и закончится, когда она содрогнулась и обмякла, откидываясь на подушку.
Но Дьюлла вдруг встрепенулась и вырвалась из его рук, перекатившись на другую сторону кровати. Волосы девушки растрепались, щеки пылали, а глаза были безумны – огромные, сияющие, нечеловечески прекрасные.
- Ляг на спину! – приказала она, и Рик не посмел противиться.
Член его уже стал, как каменный, но Дьюлла лишь мимоходом огладила его, пробежавшись пальцами от основания до головки и довольно засмеялась, когда уже Рик не смог сдержать стонов наслаждения. Он прижал ее руку поверх, не желая, чтобы она прекращала ласку, но тут же опомнился и отпустил, пробормотав извинения.
- Какой благородный рыцарь… - промурлыкала Дьюлла, подбираясь к нему, как кошка. – Извиняться в постели? Извиняйся еще, когда я слышу твой голос – с ума схожу…
Рик совсем некстати вспомнил, что в Вальшире верили, что кошки – непростые существа, и могут превращаться в прекрасных женщин, чтобы соблазнять человеческих мужчин на греховные утехи. Может, и эта той же породы? Откуда в невинной девушке столько любовного огня, столько фантазий?..
Но в следующее мгновение Дьюлла уселась на корточки прямо над его лицом, схватившись за столбики кровати. Это было и греховно, и сладостно, и Рик сразу же принял правила ее игры, схватив девушку за талию, притянув к себе и продолжая ласкать языком. Дьюлла движениями подсказывала ему глубину и быстроту, и в такт им ее груди запрыгали, дразня упругостью и близостью. Смотреть на эти соблазнительные яблочки было и наслаждением, и мукой. Подняв руку, Рик сжал сначала один соблазнительный плод, а потом другой, пощекотав и легко ущипнув маленькие соски. Дьюлла смотрела на него сверху вниз, улыбаясь загадочно, торжествующе.
- А теперь только попробуй остановиться… - прошептала она и повернулась к нему спиной, а потом он почувствовал, как она взяла его член в рот.
- Не надо!.. – сердце бешено дернулось, Рик хотел оттолкнуть ее, но Дьюлла только прижалась сильнее, и заглотила член почти до основания. Правда, сразу же выпустила его и закашлялась, но когда Рик снова потянул ее прочь, довольно сильно укусила его за ляжку, вновь накрыла головку члена ртом и вильнула бедрами, показывая, что желает ответной ласки.
У Рика потемнело в глазах, когда она засновала по нему губами и принялась щекотать языком. «Откуда она знает так много о наслаждении?» - мелькнула и сразу же улетучилась мысль. Теперь он готов был озолотить Рыжую Сьюзен за то, что так часто и изобретательно бегала с любовниками в лес. Еще в прошлый раз, когда проказница Дьюлла, распаляя его, положила его палец себе в рот, Рик мечтал об этой ласке, но стыдился даже самих мечтаний – разве можно принудить к этому чистого и невинного ангела? Но сейчас не было ни стыда, ни раскаяния, а его малиновка не утратила ни чистоты, ни света, доставляя ему удовольствие таким развратным образом.