- Разве ты принадлежишь нашей семье, дочь прачки? – спросила принцесса. – Жаль, что Клодвин оказался слабаком. Но так даже лучше. Когда голова твоего любовника скатится с плахи, я буду счастлива посмотреть на твои слезы! Ты забрала все, что дорого мне – моего отца, моего… - она вдруг осеклась и замолчала.
- Что же вы? Договаривайте! – приказала ей Дьюлла, сжимая кулаки. - Я забрала вашего Вальдетюра? Вы ведь влюблены в него. В красивого старшего брата, в прекрасную форму, не имеющую содержания! А Рик для вас – существо, не заслуживающее ни внимания, ни счастья! При всем своем уме, вы так и не поняли, что внешность – не главное.
- Это тебе кажется, потому что ты красива, - сказала Стелла-Гертруда, уже не скрывая ненависти и злой радости. - Любить хочется только прекрасное.
- Но Рик любил вас! Хоть вы вовсе не красавица!
- И разлюбил, едва встретил тебя! Мужчины любят глазами, все остальное – ложь!
Дьюлла покачала головой, внезапно поняв всю правду о своей старшей сестре:
- Как же вы несчастны, ваше высочество… И вы совсем ничего не знаете о любви. И не узнаете, потому что ждете, когда полюбят вас, а сами боитесь раскрыть сердце. Почему бы вам не поступить, как я? Вы же видите, я люблю Рика, и он любит меня. Не потому что я красива, а потому что я разглядела красоту его души. Ту красоту, которую вы не заметили…
В какой-то момент ей показалось, что принцесса расплачется – лицо Стеллы-Гертруды дрогнуло, глаза заблестели, но ни слезинки не пролилось из серых льдышек.
- Не твое дело, дочь нищенки, - сказала она тихо и с угрозой. - Но раз у меня нет счастья в любви, то и ты этого счастья не получишь.
- Мне не нужен Вальдетюр, заберите его себе, - сказала Дьюлла страстно. – Но пощадите Рика. Одно ваше слово – и он будет спасен! Вы ведь знаете, что он не убивал Клодвина.
- Знаю? – принцесса вдруг снова улыбнулась, превращаясь в прежнюю Стеллу-Гертруду. – А по мне, так он и убил беднягу лорда. Когда узнал, что тот хотел сотворить с вами. Ведь он вас так любит… Слуги видели, как сэр Босвел вошел в дом, пробыл там четверть часа, и слышали крики о помощи. А потом Босвел вышел весь в крови, а лорда Клодвина нашли зарезанным. Представляете – ему перерезали горло. Как свинье. А что вы так побледнели?
Дьюлла вздрогнула - мысли смешались, дыхание пресеклось.
- Даже не сомневайтесь, герцогиня, - сказала принцесса нежно. – Это ваш любовник прирезал другого вашего любовника, только и всего. Дознание закончат за два-три дня. Пойдете посмотреть казнь?
- Какое же вы чудовище… - произнесла Дьюлла, с трудом выговаривая слова. - Вы не можете быть дочерью короля, и тем более – моей сестрой. Я люблю Рика, но мы не любовники. Он не тронул меня вчера, хотя я просила его. Он благороден, чист душой, он герой и рыцарь! Наши чувства – это не страсть, не похоть, как вы пытались меня убедить. Это – любовь! Я не смогу жить без него!
Стелла-Гертруда слушала ее с таким удовольствием, как будто ей рассказывали новую балладу.
- Про тебя говорят, что ты умная, - сказала она с издевкой, когда Дьюлла замолчала. - А я вижу перед собой дурочку. Только идиотка могла влюбиться в Кривобокого Рика, когда рядом - воплощение бога Тюра. На такую глупость способна только дочь прачки. Душа, ум, герой… Ты бы себя послушала! Твой любовник годится только, чтобы быть шутом!
- Это вы превратили его в шута, играя его чувствами…
- Считай, что это тешило мое самолюбие, - почти прошипела Стелла-Гертруда, и от этого еще больше напомнила Дьюлле змею.
- Но если Рика казнят, я стану женой Вальдетюра, и он будет потерян для вас навсегда.
- Я и так никогда его не получу. Я – старшая дочь короля, в моих жилах чистая королевская кровь, без примеси вульгарной крови простолюдинов. Кто такой Босвел? Всего лишь граф. Моим мужем может стать только мужчина королевских кровей. Пусть бы Вальдетюр женился – это не страшно. Но ты влюбила его в себя, ведьма. А теперь получишь по заслугам. Ты забрала любовь у меня – и отца, и Вальдетюра, и даже Кривобокого Рика, - она с удовольствием повторила позорную кличку, желая досадить Дьюлле еще сильнее, - пусть так. А я заберу любовь у тебя. И посмотрим, кому будет больнее.
Несколько долгих минут сестры смотрели друг другу в глаза. Дьюлла заговорила первой:
- Вы не измените своего решения? Будете молчать?
Принцесса только улыбнулась в ответ.
- Небеса накажут вас, - сказала Дьюлла и вдруг подошла к шкатулке, в которой Стелла-Гертруда хранила драгоценности.