Правильнее было бы уехать, отправиться в паломничество по святым местам, чтобы постом и покаянием вымолить у небес прощение и помощь, но Рик не смог этого сделать. Влечение к Дьюлле было грехом, но каким сладким! Он убеждал себя, что его чувства останутся лишь в его сердце, и что он никогда ничего не сделает девушке во вред, к тому же, оставлять ее одну было бы даже опасно – ее наивностью мог бы воспользоваться кто-то другой, не столь благородный…
Кто-то другой. Можно было умереть, представив Дьюллу с кем-то другим. С чужим мужчиной, на которого она станет смотреть с доверием, восторгом и… с любовью.
Но пока она принадлежала только ему. И хотела, чтобы он доказал свою преданность. Разве можно было ей отказать?
Одним прекрасным утром Рик появился под окнами спальни Дьюллы еще на рассвете. Утро и в самом деле обещало быть прекрасным – ясным, солнечным, наполненным птичьим щебетом и нежностью мая. Рик знал, что леди Кандида спит в смежной комнате, и поэтому без опаски запустил камешек в окно. Камешек стукнулся о стекло и свалился на землю, а Рик задрал голову, ожидая, что сейчас ставень приоткроется и выглянет Дьюлла – розовая ото сна, милая, как ангел. Но кузина не выглянула, и Рик запустил второй камешек, а потом третий…
- Что за баловство?! – загремел голос наставницы. – Кто швыряется камнями?!
Ставень поехал в сторону, и Рик спешно ретировался в кусты, чтобы не быть застигнутым на месте преступления. Это было глупо – чтобы граф Босвел сидел в кустах, но в следующее мгновение Рик заметил в соседнем окне Дьюллу – она поставила локти на подоконник и беззвучно смеялась, закрывая ладонями рот.
Когда леди Кандида угомонилась, и ставень на ее окне плотно закрылся, Рик вышел из своего укрытия.
- Надо думать, вы хотели увидеть вовсе не леди Кандиду, милорд, - поддразнила его Дьюлла. – Вы бежали, как сарацины от наших рыцарей! А я-то думала, храбрее вас нет никого на свете!
Разумеется, она и не подумала набросить что-то на себя, вскочив с постели, и сейчас Рик мог видеть не только точеные руки, оголенные до самых плеч, но и стройную шею, и волнующие округлости, лишь формально скрытые белой пеной кружев.
- Разве не это – твоя спальня? – спросил Рик, указывая на окно, откуда только что раздавался трубный голос леди Кандиды.
- Была моя, - ответила Дьюлла, ложась грудью на подоконник, чтобы лучше видеть кузена. – Но вчера я переехала. Мне больше нравится эта комната, а с некоторых пор леди Кандида стала чрезвычайно услужливой, - она хихикнула. – Когда поняла, что я умею говорить. А зачем ты хотел меня разбудить?..
- Есть кое-что, что хочу показать, - сказал Рик, любуясь девушкой. В раме окна она казалась прелестным портретом, только этот портрет говорил, смеялся и кокетливо трепетал ресницами – искушение для всех мужчин, кому еще не исполнилось сто лет.
- Показать? – она так и загорелась.
- Спускайся, но не разбуди леди Кандиду, иначе она прочитать нам тысячу лекций, почему девушке нельзя выходить из дома до утренней росы.
Он думал, что Дьюлла проскользнет мимо наставницы и спустится по лестнице, но к его ужасу, кузина вдруг перебросила ногу через подоконник. Это был коварный удар – вот так увидеть ножку прекрасной дамы от пятки до… до… Рик стремительно отвернулся, хватая ртом воздух и пытаясь придти в себя, но так же стремительно повернулся обратно к окну.
- Ты куда?! – заорал он бешеным шепотом, потому что кузина вполне серьезно собиралась спускаться из окна на землю по стеблям плюща.
- Ты же сам сказал – спускайся, - ответила Дьюлла недоуменно. Она смотрела на него через плечо, уже стоя обеими ногами на узком приступочке, не более ладони в ширину.
- По лестнице!!
- Хорошо, хорошо, что же ты так кричишь? – она пожала плечами и полезла в комнату.
Рик едва успел закрыть глаза, чтобы не стать свидетелем еще большей откровенности, и дал себе слово объяснить Дьюлле всю непристойность ее поведения. Объяснить… обязательно рассказать, что нельзя вот так бесстыдно показывать… показывать…
Он не успел додумать мысль, потому что Дьюлла выбежала из-за угла замка и бросилась ему на шею. Кузина и не подумала накинуть халат или платье, и теперь красовалась в ночной сорочке без рукавов. Длинный подол скрывал ноги, но тонкая ткань позволила ощутить и тепло, и нежность, и упругость. Рик поспешно отстранился и взял Дьюллу за руку.
- Почему не надела халат? – поругал он ее.
- Зачем? – удивилась он искренне. – Вот-вот лето! Рик, жарко даже с утра!
- Я не об этом, - сказал он, усиленно отводя глаза, но все время возвращаясь взглядом к вырезу на сорочке.