В разговор вмешался генерал Плиев:
— А у меня разведка ещё лучше работает, чем у тебя, Василий Иванович! — гортанно воскликнул он. — И знаешь почему? Потому что у меня уже и стол накрыт, чтобы отметить награждение. Прошу к столу!
Шашлык и впрямь был отменный. Разговор начался с шуток. Малиновский неожиданно припомнил, как Чуйков под Каменкой решил сам принять участие в разведке и едва не попал в плен к немцам. Тогда под ним был убит конь.
Василевский как бы ненароком поинтересовался, на чём Чуйков добирался до Плиева. Не на коне ли? А Малиновский тут же с показной озабоченностью осведомился:
— Василий Иванович, думаю, вам надо прислать новую сбрую и папаху? Сейчас позвоню начальнику тыла, это не проблема...
— Товарищ командующий, благодарю за заботу, но в этом нет необходимости. — Чуйков воспринял шутку всерьёз. — И сбруя, и седло, и папаха у меня целёхонькие. И даже сапоги. О себе не говорю — вот он я, перед вами.
— Это мы и лицезреем, — улыбаясь, продолжил Малиновский. — Чему искренне радуемся. Да вот, думаю, всю эту амуницию вы, Василий Иванович, не без риска для жизни вызволили прямо-таки из пасти ворога. На манер Тараса Бульбы: тот за своей трубкой в самое пекло полез. А как бы обрадовался фон Шверин, ежели бы ему такие трофеи доставили!
— Так что же, мне из блиндажа не вылезать? — возмутился Чуйков. — Из него ни черта не увидишь!
— Василий Иванович, это просто шутка! — весело заметил Василевский. — Мы же ещё по Сталинграду знаем, что вы не из пугливых. Пугливым геройскую звезду не дают!
Чуйков успокоился.
— Пора переходить к делу, — сказал Василевский. — Спасибо, Исса Александрович, за шашлык. Только на земле твоей родной Осетии доводилось мне такой испробовать. Сейчас Родион Яковлевич изложит план предстоящей операции.
— Ближайшая цель наступательной операции — форсирование Южного Буга и освобождение Одессы. Конечная цель — выход наших войск на Днестр. — Малиновский подошёл к карте. — Основной удар будем наносить силами четырёх общевойсковых армий, конно-механизированной группы и 23-го танкового корпуса с Южного Буга в общем направлении на Раздельную, Тирасполь, с тем чтобы охватить с северо-запада группировку противника, действующую в Одессе и на побережье. Вспомогательный удар в направлении на Николаев и Одессу.
— Решение верное, — поддержал Василевский. — Морскую пехоту привлечём для захвата приморских городов и портов. Разгром противника будем осуществлять во взаимодействии с левым крылом 2-го Украинского фронта. После артподготовки войскам следует без промедления форсировать Южный Буг и прорвать оборону немцев на его западном берегу. В это же время левофланговые армии начнут штурм Николаева. Продолжайте, Родион Яковлевич.
— Ваша армия, товарищ Чуйков, — снова заговорил Малиновский, — должна прорвать оборону противника по правому берегу Южного Буга и создать условия для ввода в бой подвижной группы генерала Плиева. Прорыв обороны противника — с Андреевского плацдарма переходом в решительное наступление в общем направлении на Карлсруэ, Ландау. Вашей группе, товарищ Плиев, овладеть Березовкой и наступать на Раздельную и к долине Кучургана. Генерал-полковнику Судцу прикрыть наступающие части с воздуха. С севера и востока наносить удар на Одессу будут войска армий Глаголева, Чуйкова, Шлемина и Цветаева.
— Таким образом, практически весь 3-й Украинский фронт, Родион Яковлевич, — заметил Василевский, — нацеливается на освобождение вашей родной Одессы.
— Благодарю за доверие, — отозвался Малиновский. — Освободить Одессу — это наш долг.
— Мы оказываем вам это доверие лишь с одним условием — после взятия Одессы вы не останетесь в ней навсегда, а продолжите наступление вплоть до взятия Берлина, — засмеялся Василевский. — Главное, помните, товарищи, гитлеровцы потеряли стратегическую инициативу. Манштейн, которого Гитлер считал лучшим оперативным умом германского вермахта, терпит поражение за поражением. Это надо внушить бойцам и офицерам.
Продолжая разговаривать, генералы вышли из землянки. Было уже темно, небо грозно чернело, моросил дождь.
— Достанется нашим ребятам, — невесело сказал Василевский. — Чем-то мы провинились перед небесной канцелярией. Может, завтра смилостивится Всевышний?
Однако утром погода не изменилась, будто решила окончательно запугать наступавших. Тем не менее войска пошли на прорыв немецкой обороны точно по разработанному плану.
Двигаться было тяжело. Местность, на которой разворачивалось наступление, была такая, будто её сам чёрт перепахал: овраги, балки, буераки, речки, болота. Да и морское побережье не подарок: холмы, крутые песчаные обрывы, колючий кустарник. Но настрой был воинственный — чем скорее вперёд, тем ближе победа! 8-я гвардейская армия Чуйкова, сбивая с позиций пытавшихся задержаться на них немцев, неудержимо рвалась к Троицкому, где ей предстояло форсировать Южный Буг. Река в разгаре весеннего половодья казалась совершенно непреодолимой. Мутные потоки бурлили, вода всё прибывала и прибывала.