— Без моста не обойтись, — мрачно сказал Чуйков армейскому инженеру полковнику Ткаченко. — Пока льёт дождь и небо затянуто тучами, «стервятники» не прилетят. Дерзай, Давид-строитель, мост позарез нужен!
Ткаченко, мастерски наводивший переправы даже под огнём артиллерии и бомбёжкой, развёл руками:
— Мы уже строим, вот только никак закончить не можем: материалы, что у нас были, все израсходовали полностью. Больше нет ни единого брёвнышка. Степь! А ещё целый пролёт остался.
Чуйков осмотрелся вокруг.
— Ткаченко, видишь что-нибудь окрест?
Полковник огляделся.
— Вижу, товарищ генерал! — радостно воскликнул он. — Ветряная мельница на крутояре. Всё понял, товарищ командующий!
— Да их тут целых пять штук! — вдогонку ему крикнул Чуйков.
Вскоре Ткаченко вернулся: на его круглом лице сияла улыбка.
— Отличный материал, товарищ командующий. Разберём по брёвнышку!
— Ты, строитель, прежде выдай сапёрам фронтовую норму да сала украинского на закуску. Да не по сто граммов, а по двести, не жадничай! Пойдём к сапёрам, я вместе с ними чарку за успех опрокину.
Сапёры, узнав о приказе Чуйкова, взбодрились.
— Ну как, гвардейцы, через пару часов мост будет готов? — спросил Чуйков.
— Да мы в таком разе и за полтора его сварганим!
Когда через два часа Чуйков со своим штабом подъехал к берегу Южного Буга, мост был уже готов. Машина командарма въехала на переправу. Неожиданно взмахом сильной руки её остановил богатырь-сапёр с лихо закрученными усами.
— Товарищ командующий! — громко и торжественно провозгласил он простуженным басом. — Прошу предъявить пропуск!
Поражённый Чуйков высунулся из машины: что ещё за анархист?
Сапёр поспешно протянул алюминиевую солдатскую кружку:
— Мост построен, товарищ генерал! По русскому обычаю надобно обмыть, иначе не пропустим!
Чуйков, смеясь, вышел из машины и увидел на груди сапёра медаль «За оборону Сталинграда».
— Молодец, сталинградец! Только я уже свою чарку принял. Разве что символически, раз обычай велит?
— Ага! — обрадованно кивнул сапёр. — Символически — значит, до дна!
— Да от такого, как ты, разве отвяжешься? — с нарочитой грубостью воскликнул Чуйков. — Ладно — за сапёров, прокладывающих путь от Сталинграда до Берлина!..
На правом берегу Южного Буга Чуйкова ждал приказ Малиновского: наступление ускорить, не давая врагу ни минуты передышки. Чуйков распорядился подтянуть отставшую на бездорожье артиллерию и боеприпасы. То и дело приходилось преодолевать речки и лиманы, заливы и заливчики, пока наконец войска не подошли вплотную к раскинувшемуся уже перед самой Одессой Хаджибеевскому лиману.
Тогда на командном пункте вновь появились Василевский и Малиновский. Они молча стояли на берегу лимана, думая об одном и том же — о переправах.
Сколько переправ через великие и малые реки совершили и при отступлении, и при наступлении наши воины! Не перечесть их, этих великих и малых рек! Одному человеку, да с грузом, и то трудно, а порой и вовсе не под силу перебраться с одного берега реки на другой, а каково целой армии?
Переправа... Это значит перевезти на другой берег множество различных грузов и техники — танков, орудий, автомашин, боеприпасов, не говоря уже о тысячах вооружённых людей. И всё это не под голубым ласковым небом, а под рёв бомбардировщиков и штурмовиков, для которых переправа — лакомая цель; под орудийным обстрелом, когда снаряды ложатся рядом с наводящейся через реку переправой, а то и попадают прямо в неё, круша всё, что сделано сапёрами и инженерами, отправляя на дно убитых и раненых, технику и снаряжение.
Как там в «Василии Теркине»? «Переправа, переправа, берег левый, берег правый...»[5]
...Очнувшись от своих мыслей, Малиновский промолвил:
— Я думаю, если Василий Иванович на тот берег перемахнёт, то его уже ничем не удержишь. А вот от Плиева что-то нет вестей. Надо побывать у него...
Когда ПО-2 приземлился на полевом аэродроме вблизи командного пункта Плиева, оказалось, что Малиновский волновался напрасно: у знаменитого конника дела шли блестяще. За десять дней конно-механизированная группа с боями прошла сотни километров по глубоким тылам противника и овладела важнейшим опорным пунктом врага — узловой станцией Раздельная, а также Беляевкой, где находились водонапорные башни, снабжающие Одессу водой. Гитлеровцы хотя и подготовили водонапорные башни к взрыву, не успели осуществить своё чёрное дело: Плиев неожиданно повернул свои войска в обход Одессы с запада. Отряд казаков, поддерживаемый танками, ворвался в Беляевку и Маяки и захватил их, отрезав врагу пути отхода за Днестр. Это окончательно добило немцев: в панике, бросая технику и раненых, они бежали.
5