— Для миссис Эмбери вы бы сделали что угодно, не так ли?
— Что угодно, — в этих двух словах заключался целый роман, и Фибси удовлетворенно кивнул.
— Тогда скажите мне честно, не был ли мистер Эмбери…
— Осторожнее, ведь он мертв.
— Конечно, конечно, но это необходимо, сэр. Не был ли он… не знаю, как это правильно называется… не был ли он хапугой?
— То есть? — мрачно спросил Эллиот.
— Вам лучше знать, сэр. Он много лет был вашим партнером. Но, помимо этого, не занимался ли он чем-то таким?
— И если да?
— Не требовал ли он большого залога, люди, даже его друзья, попадали в зависимость от него? Ведь он мог требовать. В общем, не был ли он своего рода ростовщиком?
— С чего вы это взяли?
— Я связал все, что я слышал о нем, вот и все. Вот, например, мистер Паттерсон…
— Паттерсон! Что вы о нем знаете?
— Ничего, кроме того, что он задолжал мистеру Эмбери, и отдал ему в залог свои вещи, и…
— Где вы это услышали? Я должен знать!
— Слуги болтают, сэр. Я разузнал это в их доме — как вы знаете, Паттерсоны и Эмбери живут в одном здании.
— Макгуайр, вы идете не по тому пути. Мистер Эмбери, возможно, и давал друзьям в долг, может, он и брал залог, все может быть, но это никак не связано с убийством. И поскольку это пятнает его память, я не хочу, чтобы это стало достоянием широкой общественности.
— Я понимаю, мистер Эллиот, я тоже не хочу. Но расследование убийства и поимка убийцы зависят от дел мистера Эмбери, и не нужно ли их рассмотреть?
— Возможно, и нужно, но не вами.
— Нет, сэр, не мной. Мистером Флемингом Стоуном.
Глава XVII. Амбиции Хэнлона
Важной чертой Флеминга Стоуна было его умение пользоваться услугами других людей для достижения эффективного результата. В данном деле он умело использовал силы Шейна и Дрисколла, получив их отчеты, дипломатично скрывая то, что он использует их как инструменты — сами полицейские посчитали, что он всего лишь их коллега.
Также он значительно нуждался в помощи Фибси. Паренек был неутомимым и толково выполнял поручения, ведя расследование со вниманием к мелочам, чем радовал сердце шефа.
Юный Макгуайр обладал всеми необходимыми детективу качествами, и под началом Флеминга Стоуна он быстро обучался.
Расследуя дело, они со Стоуном обычно жили в одной гостинице, хотя сам великий сыщик наведывался в собственный дом, расположенный в Вестчестере.
В их обычный распорядок дня входил совместный завтрак, за которым они планировали работу на день. Также, помимо приема пищи, он служил для того, чтобы обучать паренька манерам. Мальчуган был Стоуну по душе, и он стремился сделать так, чтобы Фибси мог прилично выглядеть в любом обществе, ведь ремесло детектива зачастую заставляло их посещать приличные дома.
Фибси принял завтрак, предварительно получив наставления, и Стоун сказал:
— Ну, Фибс, что там с Сайксом и Бартоном? Расскажи о вчерашнем походе к Вилли Хэнлону.
— Мистер Стоун, я ходил туда, но Хэнлона не застал. Он вышел. Но все же мне кое-что удалось. Я видел мистера Бартона и получил от него нагоняй! Кажется, дружище Хэнлон амбициозен.
— И куда же он стремится?
— Вверх! Подобно джентльмену из книжки, он стремится ввысь, ввысь, все выше и выше!
— С помощью аэроплана?
— Нет, как верхолаз.
— Рисует на крышах?
— Не только на крышах, но и во всяких других опасных местах. Знаете, мистер Стоун, он ведь рассказывал нам, ну, когда мы были у Эмбери, что он только рисует, а другие рабочие потом устанавливают вывески.
— Да. И? Что с того?
— Только одно: а с чего это он обманул нас? Ведь мистер Бартон говорит, что он очень смелый верхолаз — практически человек-муха.
— Человек-муха? Это что, новый трюк?
— Вы поняли, что я хотел сказать. Вы же видели это представление, не так ли?
— А, тот парень, стоявший на голове на карнизе Вулворт-билдинг и собиравший пожертвования для Красного креста? Помню его. Так это был Хэнлон?
— Нет, сэр. Тот был настоящим, ну, одним из первых. А теперь людей-мух много развелось. Они разделили всю страну между собой. И Вилли Хэнлон практикуется в этом деле, но не хочет, чтобы о нем узнали.
— Ну, хорошо, я буду молчать. Его страшный секрет в безопасности.
— Мистер Стоун, вы смеетесь надо мной! Только подождите — Хэнлон задействует еще и мотоцикл!
— Да!? Ну и ну! Впрочем, Фибси, буду премного обязан, если ты объяснишь значение устремлений Хэнлона и при чем тут мотоцикл.
Фибси был до крайности чувствителен к иронии. Иногда она почти не влияла на него, но порой он становился до того сконфуженным, что толком не мог говорить.