— Она уже назначена?
— Насколько я знаю, нет, но осмелюсь сказать, что и мистер Эллиот, и мистер Хендрикс охотно заплатят за разоблачение убийцы.
— Почему именно они, а не миссис Эмбери?
— Невинное дитя! Эти двое глубоко и безумно влюблены в… во вдову.
— Давайте оставим ее в покое!
— Ха, ха! Очарован дамой, да? И это в твоем-то возрасте! Хорошо, оставим ее в покое. Но я сознался в своей тайной цели. Теперь расскажи мне, что привело тебя в мое жилище, почему ты обманом проник в него и зачем пытался взломать гардероб?
— Ради истины! Я хотел выяснить, смогу ли я найти у вас фальшивую бороду и белый тюрбан.
— О, ты хотел! И к чему бы это привело? Ты легко разоблачил мою маскировку, сделанную, чтобы помочь и утешить пожилую леди.
— Это были вы, но почему?
— Ты любопытен? Сводишь меня с ума своими «почему».
— Ну, так сойдите с ума, но все же, почему?
— По той же причине. Как я уже говорил, я пытаюсь найти убийцу, и я провел этот сеанс в надежде услышать от старушки что-то такое, что поможет мне в поисках.
— И вы услышали?
— Я узнал, что она безобидная, но все же явно безумная женщина. Я узнал, что она обманывает себя, гипнотизирует себя и верит, будто видела и слышала то, чего она не видела и не слышала.
— А вкус и запах?
— Здесь она также обманывает себя. Конечно, ты-то не веришь в историю о ее «видении»?
— Думаю, что она верит в нее.
— Конечно. Но, Макгуайр, посмотри: я — добродушный парень, и готов закрыть глаза на вторжение, если мы объединим силы. Я могу помочь, если ты честно поделишься информацией. Я знаю кое-что, и ты знаешь кое-что, так будем ли мы сотрудничать?
— Я бы хотел этого, будь я сам себе хозяин, — опечаленно сказал Фибси. — Но, как видите, я человек подневольный. Я помощник мистера Флеминга Стоуна, и я могу вам рассказать только то, что он разрешит, вот и все.
— Годится. Я не хочу больше того, что он позволит. И все же, если честно, для чего ты пришел сюда?
— Как я уже говорил, взглянуть на ваш гардероб.
— Тогда добро пожаловать, — Хэнлон вынул из кармана ключ и широко распахнул дверь шкафа.
Фибси быстро, но методично перебрал всю одежду в гардеробе, осматривая и возвращая на место каждую вещь, а Хэнлон наблюдал за ним с довольным выражением лица.
— Есть что-либо дискредитирующее? — спросил он в конце, когда Фибси повесил на вешалку последнюю вещь.
— Ничего, — бодро ответил паренек. — Если против остальных у меня будет столько же свидетельств, как против вас, то придется возвращаться домой с пустыми руками!
— Давай, я помогу, — добродушно сказал Хэнлон. — Я также буду искать доказательства.
— Может быть, когда-нибудь. Работу на сегодня я уже закончил. И скажите, почему вы говорили, будто вы не художник-высотник, тогда как это именно так?
— Ты прав, я высотник. Но я не хотел, чтобы это стало известно, поскольку я планирую поработать в новом качестве и не хочу получить преждевременную огласку.
— Знаю, мистер Бартон говорил мне. Вы собираетесь стать человеком-мухой и порезвиться на крышах небоскребов…
— Тише, не так громко. Да, я хочу, но до этого еще далеко. Но я знаю, что смогу добиться многого — со временем.
Глаза Хэнлона светились надеждой на будущие подвиги.
— Ох, парень, так здорово становиться специалистом в сложной области. Это стоит затраченных на обучение усилий!
В его голосе звучали амбициозные нотки, и Фибси зачарованно смотрел на него: он преклонялся перед всевозможными героями и обожал мастерскую работу.
— Когда же вы собираетесь выступить?
— Будет небольшая попытка на следующей неделе. Хочешь прийти?
— Еще бы. Куда?
— Тихо! Я прошепчу. Филадельфия.
— Я буду там! Дайте знать дату.
— Хорошо. Тебе пора уходить? Вот твоя шляпа.
Фибси понял намек и удалился.
«Что за парень! — изумлялся он по пути. — Ох, что за парень!»
Глава XVIII. Виновный
— Элворд, ты шокировал и потряс меня! Как ты смеешь говорить о любви, когда мой муж всего две недели, как умер!
— В чем дело, Юнис? Ты никогда не любила Сэнфорда по-настоящему…
— Любила!
— Но не в последнее время. Может быть, поначалу, да и то не глубоко. Да и добился он тебя штурмом: у него, у меня и у Эллиота были равные шансы. Он был самым напористым, вот он и заставил тебя выйти замуж, не так ли?
— Не говори чепухи. Я вышла за Сэнфорда по собственной воле…
— Да, но в спешке, а потом разочаровалась. Не лицемерь и не притворяйся, будто скорбишь. Его смерть была шокирующей и напугала тебя, но то, что он ушел, стало облегчением. Почему бы это не признать?