Валерий как раз приоткрыл глаза, приподнял голову, но снова потерял сознание.
— Нужно как можно скорее доставить его в больницу. — Доктор обратился к шоферу. — Поехали. Девочка, — на этот раз его серьезные серые глаза смотрели на Мальку, — тебя тоже нужно осмотреть. Займемся этим позже, а сейчас быстро в машину.
Кира ужаснулась, представив на долю секунды, что здесь происходило. Пятна крови. Трупы. Ее душили слезы. Люди с оружием. Вертолет и, как ей показалось, задержание преступников.
— Я с вами, — Кира взяла дочь за руку. — Поехали!
Малька оглянулась, уловив на себе пристальный взгляд. Такое с ней часто происходило: она чувствовала даже спиной, когда на нее смотрят. Емельян и Руслан стояли бок о бок. Оба подавленные и нерешительные.
— Дорога каждая секунда, — торопил доктор. — Едем.
У Мальки не было времени на разговоры ни с Русланом, ни с Емельяном. В глубине души она обрадовалась, что Емельян жив, здоров и не пострадал во время гонки. Малька поднялась на ступеньку и в один миг чуть не упала от потери сознания. В памяти всплыла ужасная картинка из прошлой ночи: толпа людей, бутылка шампанского в руках победителя, счастливое лицо Наташи и голос шефа «Покатаемся, конфетная принцесса».
Глава 16
Эрнесто кипел от злости. Больше всего он не любил когда его игнорируют, особенно в финансовых вопросах. Mitsubishi Емельяна он уже считал своей по праву, и то, что Емельян отключил телефон, взбесило его не по-детски. Он навел справки по своим каналам и знал, где искать завоеванный трофей. Эрнест не стал бы искать иголку в стогу сена, а вот найти красную разрисованную Mitsubishi и забрать ее себе на законных основаниях незаконной гонки, он был готов. Эрнесто с тройкой друзей, таких же гонщиков, поехал на ставок, где по его данным «Емельян решил порыбачить».
Эрнесто был высоким парнем: 195 см. Широкие плечи, большой торс, длинные мощные, почти страусиные ноги. Его невозможно было не заметить и не выделить из толпы. На него обращали внимание женщины всех возрастов. Ведь только сильный мужчина способен на долгие сексуальные марафоны. И даже вес в 100 кг не помеха, если у тебя рельефная подкачанная грудь и крупные ладони с длинными сильными пальцами, способными дарить женщинам рай на Земле. И Эрнесто был из числа тех счастливчиков, перед которыми женщины сами падали штабелями.
Наташа тоже сходила по нему с ума в свое время, до того, как решила, что настоящий мужчина должен удовлетворять женщину не только в постели, но и в финансовом плане, и поскольку Эрнесто всего лишь гонщик из ничем не примечательной семьи, она отчаянно искала другие варианты.
Мокрый снег с лобового стекла сметали беспокойные дворники. Мертвый дачный поселок промелькнул за окнами тенью. Эрнесто еще не знал, что с минуты на минуту прогремит первый взрыв и начнется еще одна гонка — гонка на выживание. Он поправил челку и провел рукой по гладко выбритой щеке. Его темно-карие глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами, как у южного мужчины, смотрели только на дорогу. Полные губы не выражали никаких чувств. Только уверенность и суровое молчание.
— Вот она! – усмехнулся Эрнесто, когда яркая Mitsubishi предстала перед глазами. — А где же сам Емельян? Почему оставил машину так далеко от берега? — задумался он.
— Ты глянь на колеса, — заметил его дружок Леха Твердолобов. — Они же не могли спустить сразу все?
— Да, черт возьми, что-то здесь не то, — прищурился Эрнесто и резко затормозил. Он выбежал из машины и обомлел, увидев под ногами осколки и запчасти разбитых телефонов. — Похоже, у кого-то еще были счеты с Емельяном.
— Надо валить отсюда пока не поздно, — предложил Алекс Разумный.
— Берем тачку и валим, — настаивал Глеб Корыстов.
— Ты выиграл ее, Раджа! — кричал Леха Твердолобов. — Берем ее на буксир, и в гараж!
Вой сирен и отголоски фраз «Вы окружены! У вас никаких шансов! Немедленно бросьте оружие, иначе мы будем стрелять на поражение!» вынудил Эрнесто принять молниеносное решение вернуться за руль и ехать как можно дальше от этого места.
— Уходим, — завопил он. Дружки испуганно переглянулись. — Здесь пахнет жареным.
— Ты оставишь Mitsubishi Емельяну? — Твердолобов не утихомиривался. — Я тебя не узнаю. С каких пор ты ведешь себя, как жалкий трус?