Выбрать главу

Он попал в полоску солнечного света, и Мэделин невольно ругнулась. Какого черта он выглядит так потрясающе? Какого черта ее влечет так неудержимо в его объятия? Ведь она сильная, энергичная, умная, выдержанная, недаром же занимает пост главного администратора огромного концерна! Что с ней происходит?

— Так где же эта ваша грифельная доска? — с раздражением воскликнула Мэделин, даже не пытаясь скрыть свою досаду. Ей надо заняться делом, а не сходить с ума по человеку, который считает ее еще более бездушной, чем своих ненавистных родителей!

— Сейчас найду, не отчаивайтесь! — успокаивал ее Райан. Но его слова не достигли цели — Мэделин кипела от гнева.

Усилия Райана наконец-то увенчались успехом.

— Вот она! — издал он торжествующий вопль, поднимаясь из-за кресла и размахивая доской и мелом.

И Мэделин все-таки поцеловала его! Разумеется, не потому, что не справилась с нахлынувшими чувствами, — просто была благодарна за возможность работать. Она выхватила у Райана доску и мел и села на диван. Казалось, один их вид вывел ее мозг из состояния покоя, и она застрочила без передышки.

Краем глаза Мэделин заметила, что Райан сел в кресло напротив. Записав накопившиеся новые идеи, она с облегчением откинулась на спинку дивана.

— Уф!

— Вы писали целых двадцать минут! Поразительно! — признался он.

Усмехнувшись, она покачала головой.

— Что вы! Разве это много? Бывает, я пишу и час, и два… но там у меня компьютер, а с ним гораздо легче записывать новые идеи, пока они не вылетели из головы!

— Я никогда не думал, что ваша работа связана с творчеством, — проговорил Райан.

— А как вы думаете, у кого впервые зарождается мысль создавать что-нибудь новое? — спросила Мэделин.

— Ясно, что у вас, — сказал он, вскочил и стал ходить по комнате. — Это так очевидно! Как я мог сомневаться в этом! — сказал он, смущаясь. — По моей вине мы стали избегать друг друга, из-за меня любой наш разговор превращался в ссору. Одним словом, я хочу попросить у вас прощения за те слова, что сказал вам…

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — проговорила она, хотя отлично знала, о чем идет речь. Нужно ли вновь возвращаться к тому разговору? Между ними сейчас установились определенные отношения, напоминающие перемирие, и она боялась нарушить их.

— Я обвинил вас в том, что в разработке новых идей вам помогает… Лейси…

— Конечно, сейчас Лейси мне помогает, но семь месяцев назад ее еще не было и…

— Вы делали все сами. Я знаю. — Он глубоко вздохнул и сказал: — Те жестокие слова я произнес не подумав. Извините меня.

— Пожалуйста, — ответила Мэделин, видя, что извинения дались ему нелегко. Теперь ей надо простить его, не уронив собственного достоинства. Но если продолжать дуться друг на друга, то можно остаться в гордом одиночестве! Мэделин старалась найти предлог, чтобы с честью выйти из создавшегося положения.

— Скажите, что заставило вас сделать уход за грудными детьми своей профессией? Не потому ли, что вы не хотели заниматься повседневными домашними делами? — поинтересовался Райан.

Она покачала головой.

— Просто я не хотела оставаться бедной.

— Бедность — не порок, — заметил он, наблюдая за ней.

Она пристально посмотрела на него.

— Неужели? Вы хоть представляете, что такое бедность?

— И да, и нет… — неуверенно произнес он.

— У бедных не бывает «и да, и нет». Или вы бедны, или не бедны. Раз вы сомневаетесь, значит, вы не бедный!

— Выходит, я для вас — чуждый элемент? — спросил он.

— В определенном смысле, да. — Она улыбнулась.

— Итак, «трудоголик» не жалует меня только за то, что я никогда не жил в бедности! — воскликнул Райан.

Она уловила в его тоне что-то оскорбительное и насторожилась.

— Я не говорила, что вы мне не нравитесь. Просто не хочу иметь с вами ничего общего! И знаете почему? Потому, что вы самонадеянны настолько, что, откровенно говоря, с души воротит!

— Я — самонадеянный? — удивился Райан.

— Да. Вы так уверены в своей правоте, что стоит кому-нибудь вам возразить, как вы объявляете его суждение ошибочным. Вы говорите обо мне так, будто вам известно обо мне абсолютно все! Вам незачем знать, что побудило меня работать с полной отдачей. И прекратите осуждать своих родителей! Вы не знаете, почему они поступали так, а не иначе. Вам бы только сидеть да всех критиковать!

— При чем тут мои родители?

— При том! Вы невзлюбили меня только за то, что я вам их напоминаю, когда на самом деле…

Он схватил ее за руку, не дав договорить.

— В ваших рассуждениях концы с концами не сходятся, — ожесточенно произнес Райан. — Это не я, а вы возомнили, что все знаете, хотя на самом деле ни в чем не разбираетесь! Пусть я не знаю, каково быть бедным, а знаете ли вы, каково быть одиноким, когда вам всего девять лет? Попробуйте посидите в одиночестве на протяжении нескольких лет! — Он тряхнул головой, словно хотел избавиться от тяжелых воспоминаний. — Бьюсь об заклад, что и Лейси ждет та же участь!

— Да как вы смеете! — вскипела Мэделин.

— Смею, потому что сам прошел через те же испытания, что вы уготовили своей дочери! Вы из-за того злитесь на меня, что я прав, и вы убедились в этом. У меня было трудное детство, и я для вас — укор, живое обвинение в той чудовищной ошибке, которую вы совершаете по отношению к своей дочери! Вот что вас раздражает на самом деле!

Мэделин хватала ртом воздух, стараясь найти нужные слова, чтобы дать Райану достойную отповедь, но, как назло, не могла собраться с мыслями.

Он добил ее одной фразой:

— Не торопитесь с ответом. Советую вам хорошенько подумать. А я ухожу.

— Куда?

— Куда глаза глядят. Мне ясно одно: самое лучшее для нас — держаться друг от друга подальше.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Оглушительный вопль Лейси разбудил Мэделин. Мгновенно выскользнув из-под одеяла, она бросилась к ребенку. Только бы не проснулся их негостеприимный хозяин, пронеслось у нее в голове.

Она взяла малышку на руки, крепко прижала к себе и стала ходить по комнате. Но Лейси не успокоилась, плач стал еще громче и отчаянней. Мэделин знала — у дочки режутся зубки.

С плачущим ребенком на руках она подошла к шкафу, где лежали детские вещи. Покопавшись минут пять на полках, поняла, что никаких лекарств там нет. Откуда было догадаться незамужней Джессике, если сама Мэделин забыла напомнить об аптечке?

Прижимая к себе плачущего ребенка, Мэделин поняла: если она ничего не предпримет, они разбудят Его Величество Дракона Ужасного. Придется спуститься в кухню и приложить лед к распухшей десне Лейси.

Стараясь не разбудить Райана, Мэделин с малышкой на руках быстро спустилась по лестнице. Не зажигая света, схватила кусочек льда, завернула его в салфетку и быстро прошла в большую комнату. Когда они сели на диван, Лейси снова разразилась громким плачем, а Мэделин приложила кусочек льда к ее десне. Лейси постепенно успокоилась, изредка всхлипывая. Мэделин облегченно вздохнула и откинулась на диванные подушки. Боясь разбудить Райана, свет в комнате она не зажигала, и когда попыталась положить ноги на журнальный столик, то смахнула на пол жестяную банку из-под газировки. Банка с шумом покатилась по полу. В комнате Райана с грохотом открылась дверь, в коридоре раздались шаги. Через несколько секунд он влетел в большую комнату с пистолетом в руках и нацелился прямо в Мэделин. Она заорала что было сил, а вместе с ней и Лейси.

— Что вы здесь делаете? — требовательно спросил он, все еще целясь.

Сердце Мэделин бешено колотилось. Она прижала к груди плачущего ребенка и проговорила:

— Я не стала вас будить. Лейси проснулась, потому что у нее режутся зубки. Она совсем было успокоилась, но тут влетели вы, и я выронила лед, который прижимала к ее десне. Теперь она не даст нам заснуть.