Ясно, что поборники капитализма не могут усидеть сразу на двух стульях. Они не могут говорить: «Теперь мы все социалисты» и в то же время по-прежнему утверждать, что социализм невозможен. Если они и сами преследуют цели, не связанные с получением прибыли, то их утверждения, что невозможно эффективно распоряжаться средствами производства страны, допуская соображения, не связанные с получением прибыли, не особо убедительны. Если они могут руководить без тесного намордника денежного интереса, то и национализированная промышленность может.
С другой стороны, если все это, скорее, притворство, а частное предприятие работает (практически) только ради прибыли, если прочие цели, на самом деле, зависят исключительно от получаемой прибыли и от того, на что предприятие решит пустить некоторые из своих прибылей, то чем раньше это станет очевидным, тем лучше. В этом случае в пользу частного предпринимательства, как и раньше, могло бы свидетельствовать преимущество простоты. Довод против обобществленного предпринимательства состоял бы в том, что последнее обречено на неэффективность именно потому, что пытается одновременно преследовать несколько целей. А довод социалистов против частного предпринимательства остался бы традиционным и не был бы преимущественно экономическим: если в основу всей экономической деятельности положен один лишь мотив алчности, частное предпринимательство унижает жизнь уже самой этой простотой.
Полное отрицание общественной собственности означает полное принятие частной собственности. Оно точно так же догматично, как и противоположная позиция самого фанатичного коммуниста. Тогда как любой фанатизм обнаруживает интеллектуальную слабость, фанатичная приверженность средствам, когда цели совершенно неопределенны, — это чистое слабоумие.
Как уже упоминалось, вся суть экономической жизни (да и вообще всей жизни) в том, что она постоянно требует примирения противоположностей, которые, строго логически, непримиримы. На макроэкономическом уровне, то есть при управлении целыми обществами, всегда необходимо сочетание планирования и свободы — путем не слабого и безжизненного компромисса, а осознания законности того и другого и потребности в них. Так же и на микроэкономическом уровне (при управлении индивидуальными предприятиями): с одной стороны, принципиально важно, чтобы руководители обладали всей полнотой власти и ответственности, и с другой — столь же важно, чтобы рабочие могли свободно и демократично принимать участие в решениях руководства. Опять же, речь идет не о том, чтобы смягчить противоположность этих двух потребностей с помощью какого-нибудь половинчатого компромисса, не удовлетворяющего ни тех, ни других, а о том, чтобы осознать обе потребности. Одержимость исключительно одной из противоположностей — планированием — порождает сталинизм, тогда как одержимость другой порождает хаос. Обычно на каждую из этих крайностей отвечают, до предела качнув маятник в другую сторону. Но обычный ответ — не единственно возможный. Если бы мы, в противоположность злобным и придирчивым критикам, проявили великодушие и не поскупились на интеллектуальные усилия, то помогли бы обществу, хотя бы на какое-то время, найти срединный путь, примиряющий противоположности, не ущемляя их.
То же самое относится к выбору целей в бизнесе. Одна из противоположностей (она представлена частным предпринимательством «старого стиля») — это потребность в простоте и измеримости. Ее легче всего удовлетворить, строго исключив из мировоззрения все, кроме «доходности». Другая противоположность (представленная исходной «идеалистической» концепцией обобществленного предпринимательства) — это потребность разносторонне и человечно подходить к ведению экономических дел. Приверженность исключительно первой противоположности ведет к уничтожению человеческого достоинства, последней — к хаотичной неэффективности.
Для таких проблем нет «окончательных» решений. Существует только жизненное решение, изо дня в день достигаемое на основе ясного осознания того, что обе противоположности законны.
Собственность, частная или общественная, — это всего лишь один из элементов структуры. Сама по себе форма собственности не определяет преследуемых целей. С этой точки зрения правильно будет сказать, что вопрос о собственности не является решающим. Но необходимо также осознавать, что частная собственность на средства производства жестко ограничивает возможный выбор целей, поскольку вынужденно ведет к погоне за прибылью и имеет свойство поощрять узкий и эгоистичный взгляд на вещи. Общественная собственность дает полную свободу в выборе целей и поэтому может использоваться для любых выбранных целей. Тогда как частная собственность — инструмент, который сам по себе в значительной мере предопределяет цели, для которых может быть применен, общественная собственность — инструмент, цели применения которого не определены и должны быть выбраны осознанно.