Первый раз слово «украина» (точнее даже — «оукраина» — на старославянском оно писалось именно так) встречается в Ипатьевской летописи под 1187-м годом в сообщении о смерти князя пограничного Переяславского княжества Владимира Глебовича, «о нем же оукраина много постона». Указывая на процитированное упоминание как на доказательство древности наименования «Украина», авторы «национально сознательной» ориентации старательно обходят стороной личность самого Владимира Глебовича. А ведь этот князь — сын того самого переяславского князя Глеба Юрьевича, которого его старший брат Андрей Боголюбский после известного погрома Киева в 1169 году поставил править в разоренном городе. С переходом Глеба Юрьевича на киевское княжение в Переяславе ему наследовал Владимир Глебович.
Как видим, сделать из последнего «национально сознательного украинца» крайне проблематично. История не знала украинцев еще долго. Предки теперешних коренных жителей Украины назывались русскими, рускими, руськими, русьскими, русинами, русами, русичами, а позже еще и малорусами, малороссами, южнорусами. Те же наименования, кроме, конечно, трех последних, употреблялись и при обозначении основного населения Северо-Восточной Руси.
Иностранные авторы использовали иногда еще и название «московиты», причем применяли его в отношении населения и северо-восточных, и юго-западных русских земель. Так журнал «Голландский Меркурий» в марте 1656 года опубликовал статью о Лемберге (Львове), где утверждалось, что живут в этом городе поляки, евреи, армяне и московиты. Антонио Поссевино, дипломат, находившийся на службе у римского папы, в сочинении «Московия» сообщал, что Руссия приняла христианскую веру «500 лет назад при московитском князе Владимире». На карте Герарда де Иоде (1593 год) территория нынешней Левобережной Украины обозначена как Московия, а земли на северо-восток от нее как Руссия. На карте Турецкой империи в атласе Герарда Меркатора (1628 год) Московией называется все Северное Причерноморье от Днестра и далее на восток. Турецкий путешественник Эвлия Челеби упоминает о «пятьдесяти белоликих московских красавицах, взятых с гор крепости Киев в Московской земле» и отправленных крымским ханом в подарок турецкому сановнику Мелеку Ахмед-паше. И так далее.
Украинцы же не были известны даже Тарасу Шевченко. Ни в поэзии, ни в прозе, ни в письмах, ни в «Дневнике», ни в каких-то записях Тараса Григорьевича такого наименования нет. То есть само слово в те времена существовало, но не в качестве обозначения национальности. «В народной речи, — свидетельствует все тот же Костомаров, — слово «украинец» не употреблялось и не употребляется в смысле народа; оно значит только обитателя края: будь он поляк, иудей — все равно: он украинец, если живет в Украйне; все равно, как, например, казанец или саратовец значит жителя Казани или Саратова».
Написано это было в 1874 году. Наверное, будет уместно привести еще одно свидетельство. Принадлежит оно Владимиру Винниченко. «Украинцы», — говорил он в октябре 1918 года, выступая на открытии Украинского университета в Киеве, — до сих пор было неизвестное слово, и теперь оно еще не прошло во все слои общества».
С конца XIX века деятели украинского движения тщательно продвигали термин «украинцы» в значении нового национального имени. Однако все их усилия оставались тщетными. Насадить это название, внедрить его в массовое сознание сумели только большевики. В советское время украинцами стали официально называть представителей малорусской ветви русской нации. Наименование «русские» сохранили только за великорусами.
Впрочем, при советской власти, когда пропагандировался тезис о «трех братских народах» (братских, но разных!), великорусы, украинцы и белорусы полностью еще не противопоставлялись одни другим. Признавалось, что все они происходили из одного корня, вышли из одной «колыбели» — Киевской Руси. Теперь же и «братство трех народов» пытаются поставить под сомнение.
Между тем, как бы ни называлась ныне территория Украины — она, наряду с Россией и Белоруссией, остается частью исторической Руси. И любовь к этой одной части не должна исключать любви к целому. Национальный организм тут схож с организмом человеческим. Нельзя в человеке любить, ну, скажем, левую руку и не любить все остальное (или наоборот: любить все, кроме левой руки). Точно также нельзя по-настоящему любить Украину и при этом ненавидеть Россию, нельзя быть настоящим русским патриотом и одновременно испытывать жгучую неприязнь к «хохлам».
Да, сегодня Украина и Россия — разные страны. Будущее покажет, как должны строиться отношения между ними. Может быть, так, как строятся взаимоотношения между двумя немецкими государствами — Германией и Австрией. Или между двумя греческими — Грецией и Кипром. А, может быть, по-другому. Варианты возможны разные, вплоть до нового воссоединения. Межгосударственные отношения — это политика. Но ведь на политике не сошелся клином белый свет. У нас общее происхождение. Общая, в значительной степени, история. Общая, опять же, в значительной мере, культура. Общий (нравится это кому-то или нет) русский язык, который для большинства украинцев (малорусов) такой же родной как и для великорусов.