Исторія великороссовъ, малороссовъ, бѣлоруссовъ — только мѣстныя провинціальныя исторіи, но рядомъ СЪ ними и надъ ними всегда будетъ существовать исторія общерусская, въ отношеніи которой всѣ эти исторіи — только части большія пли меньшія.
Раздоромъ такъ было слабо всегда славянство — и неужели тысячелѣтіе исторической жизни не сдѣлало насъ умнѣе?
II
Племя, народъ — союзъ кровный, физическій, такъ сказать первобытный, архаическій. Притомъ, вслѣдствіе обстоятельствъ историческихъ, чистыхъ, безпримѣсныхъ народовъ нѣтъ. Всевозможные племенные элементы, родственные и чуждые по происхожденію, въ той или иной степени входятъ въ составъ каждаго племени.
Въ составъ южнорусскаго племени вошли мелкія восточныя племена — Поляне, Древляне, Сѣверяне, Бужане (Дулебы, Волыняне) Угличи, Тиверцы, Хорваты, и цѣлый рядъ другихъ племенъ, славянскихъ и неславянскихъ, Поляки, Литовцы, Угры, Хозары, Печенѣги, Половцы, Татары, Румыны, даже евреи. Число инородцевъ, вошедшее въ составъ южнорусскаго племени, огромно. Если инородцы растворились въ южнорусскомъ племени, то потому, что они не сразу вошли въ него, а постепенно, но еслибы мы могли сдѣлать подсчетъ всей инородческой примѣси, она оказалась бы очень значительной. Это забываютъ обыкновенно. Эти инородцы (путемъ браковъ) физически вошли въ его составъ, какъ цѣлый рядъ тѣхъ же и иныхъ еще инородцевъ вошли въ составъ великороссовъ, бѣлоруссовъ, поляковъ и т. д.
Нація — понятіе болѣе высокое, чѣмъ племя. Нація — понятіе духовное, культурное. Изъ всѣхъ опредѣленій понятія націи наиболѣе вѣрно опредѣленіе Ренана: нація ость великая солидарность, вышедшая изъ сознанія общихъ жертвъ въ прошломъ и такихъ же въ будущемъ. Она предполагаетъ прошлое, но она въ настоящемъ выражается реальнымъ фактомъ — согласіемъ, ясно выраженнымъ желаніемъ продолжать общую, совмѣстную жизнь. (Une nation est une grande solidarite, constitute par le sentiment, des sacrifices qu'on a fait et de ceux, qu’on est dispose de faire encore. Elle suppose un passe, elle se resume ponrtaut dans le present par un fait tangible — le consentement, le desir clairement exprime de continuer la vie commune. (E. Renan — Qu’est ce qu'une nation). To же самое говоритъ и нѣмецкій ученый Эдуардъ Мейеръ: не племенное родство, но единство происхожденія, языка, обычаевъ и религіи соединяетъ особи въ націи — и даже но государственное начало, а воля, или идея: одну національность образуютъ въ человѣчествѣ группы, которыя хотятъ составлять это единство; для созданія этого единства требуется активность, усиліе воли, которое отличаетъ націю отъ племени.
Процессъ образованія націи очень сложенъ. Однѣ части входятъ въ нее насильно (завоеваніе), другія случайно (инородцы, поселившіеся въ чужой землѣ и оставшіеся въ ней), третьи добровольно.
Всѣ эти части объединяются сначала механически государственной организаціей, лишь значительно позже, въ силу многоразличныхъ общихъ интересовъ— сознательно. Силу націи дастъ именно это сознаніе.
Существуютъ ли у насъ тѣ элементы, тотъ цементъ, которымъ племена сплачиваются въ націю?
Да, они па лицо, какъ для элементовъ чужого происхожденія, такъ особенно и для племенъ родственныхъ, выросшихъ изъ одного общаго корня. Великороссы, малороссы, бѣлоруссы — вѣтви одного прадерева — восточныхъ славянъ.
У всѣхъ одна религія, одинъ языкъ — славянскій, общія черты бытового уклада, общіе интересы экономическіе, культурные, охрапительныо, — только при прочномъ сплоченіи наша нація можетъ отстоять свою независимость, свою культуру.
Народы чуждаго намъ происхожденія, вошедшіе въ составъ нашей націи, имѣющіе другую религію, иной бытъ, иной языкъ, связаны съ нами однако интересами экономическими, культурными и защитными— мирно жить и развиваться, они, слабые для самостоятельнаго существованія, могутъ только подъ защитой нашего государства, имѣющаго средства защитить болѣе слабыхъ отъ насилій враждебныхъ имъ элементовъ (вспомнимъ недавнюю татарско-армянскую рѣзню).
Столь "Устойчивыя требованія автономіи для отдѣльныхъ народовъ, изъ которыхъ слагается наше обширное государство, всходятъ изъ положенія, что каждыя народъ, племя, имѣютъ право на самоопредѣленіе, а цѣль самоопредѣленія — обезпеченіе каждой народности условіи наилучшаго ея развитія, развитія ея національныхъ особенностей.
Я не буду говорить о нѣсколько рискованной постановкѣ этого вопроса — данпаго такъ широко, безъ ограниченій; есть національныя особенности, развитіе которыхъ едва ли желательно для блага культуры. Замѣчу еще, что такое самоопредѣленіе съ ого практическими послѣдствіями ставитъ нѣкоторыхъ изъ нашихъ политиковъ въ очень затруднительное положеніе. Существуютъ національности, но имѣющія у насъ опредѣленной земельной территоріи, ихъ сочлены разбросаны по лицу всей нашей земли, и не могутъ, а еслибы и могли, не захотятъ, сосредоточиться въ одномъ мѣстѣ. Положеніе ихъ крайне затруднительное. При лозунгѣ— свое для своихъ — для нихъ нѣтъ мѣста у насъ, иначе какъ на положеніи гостей. Они не смѣютъ возразить теоретически противъ требованій самоопредѣленія національностей, но они очень опасаются практическихъ послѣдствій такого самоопредѣленія для себя и, пока напрасно, ищутъ выхода въ компромиссѣ, предлагая объявить отдѣльныя мѣстности, области, нейтральными, всенаціональными, чуть ли не отдѣльными вольными республиками.