Вы не представляете! Это был, наверное, самый умный, самый хитрый и в то же время самый добрый план в мире… Я вам сейчас его расскажу, и вы сами все оцените.
И тоже удивитесь!
Мужик говорил, а Рыбка слушала, улыбалась, медленно открывала и закрывала глаза с огромными, словно бы завитыми на концах ресницами.
- Молодец, - говорила она. - Какой же вы, оказывается, молодец!
И тут Мужик невольно замолчал. Шутка ли, сама великая морская царица его на «вы» назвала!
- Продолжайте же, продолжайте! - Рыбка улыбнулась.
И, честное слово, Мужик никогда еще не видел такой улыбки - бесконечно доброй, а в то же время… так могла улыбаться только настоящая царица, настоящая владычица морская, как говорилось в любимой Мужиковой книжке…
И вдруг все оборвалось разом!
Счастье разлетелось в мелкие дребезги! И мы теперь никогда не узнаем о прекрасном плане, который придумал Мужик. И мы - эх! - быть может, в скором времени увидим, как Мужика ведут на казнь, а Рыбку… Даже думать ни о чем таком не хочется! А уж рассказывать - тем более.
Знаете, не стану я хорошую, счастливую главу такими рассказами портить. И поэтому кончаю ее на том прекрасном месте, когда Мужик стоит посреди тюремного коридора и зачарованно смотрит на прекрасную Рыбку, а красавица отвечает ему своей несказанной улыбкой!
Злая царица
Как иной раз получается…
Было все замечательно. И вдруг - нате вам! - заволновалась вода, засверкали фонари, которые среди ночи просто так сверкать не станут!
И вот несется по коридору, прямо на Мужика, целая банда рыб, вооружен-ных до самых… жабр. Чего уж тут, он и сопротивляться не стал.
- Ах ты, изменщик! - кричат ему те самые язи, которые еще полчаса или час назад были его чуть ли не лучшими друзьями.
- Да в чем дело, ребята?
- Молчать! - грозно командует Главный Язь. - Не разговаривать с государственным преступником!
«Государственный преступник? - кумекает про себя Мужик. - Теперь бы еще узнать, что это такое…»
Но в общем-то понятно: государственный преступник - это который против всего государства. Такого надо хватать, сажать и никогда не отпускать!
«Ну и дела, - думает Мужик, - ну и делишки».
А его уже подхватили за руки, за ноги, волокут по коридору. Хорошо еще, вместе с бидоном.
Вдруг остановились:
- Да ведь это же шпион! А шпиону не положено знать, куда мы его отправляем! - и живо обмотали водорослями Мужикову голову.
Но щелочки между листьями остались. И потому Мужик видел: его тащат в Осетринин замок.
Тут же он представил, какие там, должно быть, подвалы - уж не выберешься!
Получилось же совсем наоборот: Мужика понесли по лестницам вверх…
Хотя я тут малость заговорился. Рыбам ведь не нужны лестницы. Мужика тащили по наклонным коридорам. И наконец заперли в каземате на самом верху самой высокой башни. А два уже известных нам ерша его стерегли.
Мужик никак не мог понять, что же такое случилось.
- Вы можете хоть слово сказать, ребята?..
Однако теперь ерши молчали, смотрели на него со злобой и презрением, а пики свои держали возле самой Мужиковой груди. В общем, веселую он провел ночку!
Наутро явился Главный Язь со своими орлами. Опять схватили Мужика и по тем же наклонным коридорам потащили вниз, в подвал, где и было самое почетное место Осетрининого дворца.
Мужика несли, а он для чего-то запоминал дорогу. Спроси его сейчас: «Зачем ты это делаешь?» - Мужик ни за что не ответил бы. Хотя в голове крутилось кое-что, только ему как следует подумать было некогда.
Наконец бедного пластилиновца бросили перед царским троном, и у него появилась минутка оглядеться.
«Ну, ничего себе, - подумал Мужик, - ничего себе!» Зал был ярко освещен, потому что в несчетном количестве бутылок сидело и старалось что было сил несчетное количество светляков. Свита, которая полукольцом расположилась подле трона, блистала всякими поддельными драгоценностями, кусочками порванных сетей, пробками от бутылок, стаканами, рюмками и прочими предметами, которые рыбаки и туристы по нечаянности или по другим каким причинам роняли в озеро.
Сама же Осетрина была так расфуфырена, что и не сказать. Уж где она взяла это богатство, я судить не берусь. Мужик, например, считал, что драгоценности ей Рыбка дала: когда в плену сидишь, сами понимаете, вынуждена делать, что прикажут!
Я не стану специально описывать царицу Осетрину, потому что ее всякий может увидеть на картинке, которую нарисовала наша художница Марина Лескова.