Дебби попыталась жить самостоятельно в Америке, но, поняв, что это труднее, чем она думала, наконец приняла мое предложение. К тому времени я был уже не артистом под хмельком, а конченым пьяницей. Большая разница.
Я мог бы сказать, что не переехал в Америку, потому что не мог оставить дочь, а потом и сына. Но и отличного папаши из меня все равно не вышло. Я был в депрессии и в полном раздрае, но винить мог только себя.
Я потерял надежду в день, когда ранил Рори. Сложно объяснить и найти оправдание отсутствующему папаше, но отпустить грехи тому, кто чуть не изувечил собственного ребенка, невозможно.
Из тюрьмы я вышел в худшем состоянии, чем когда там очутился, с одной-единственной разницей — я перестал пытаться связаться с Дебби, чтобы увидеться с Рори, и начал вкладывать силы в то, что у меня осталось.
Кэтлин знала, что я ужасный, жестокий алкаш, но с ней старался изо всех сил.
С Малом тоже. Сердце разбивалось оттого, что моя дочь сохнет по парню, который ждал большого бума. Она всего лишь временная звезда в его вселенной. Я знал, что это никогда не изменится.
Я знал, потому что и ее мать была временной звездой. А Дебби нет.
Но быть мертвым в стократ лучше, чем быть пьяным дураком, снедаемым чувством вины. Если вам интересно, как там, на той стороне, то скажу, что не так уж плохо. Погода хорошая круглый год, хотя вы этого не почувствуете. У меня нет тела, так что это немного грустно. Ни у кого нет. Я не парю над облаками, но и не лежу под землей. Здесь нет ни рая, ни ада. Я везде. В воздухе и в древесной коре. На крыльях бабочки, в коровьем дерьме и между трещинками в полу. Я на вершине небоскребов в Пекине и на одуванчиках в небольшом городке Небраски.
Мертвым вы не всегда чувствуете душу других мертвых людей. Только если хорошо их знали и они рядом с вами.
В эту секунду я чувствую Кэтлин. Она стоит рядом, спрашивает, стоит ли нам пойти на это. Не словами. Это не проговаривается вслух, как и значение поистине хороших песен.
Мы с Кэт постоянно делаем то, что нельзя. Запрещающей инструкции нет, а если и есть, то нам ее не давали, когда мы оказались по другую сторону.
Я отключил свет в пабе, чтобы Мал и Рори поняли намек.
Пустил снег.
Вырубил электричество.
Сделал все возможное, подавая Рори знак, что Мал тот самый, что он совсем на меня не похож.
Что он ее не подведет — он будет любить ее вечно.
Но я никогда не освещал целую улицу — особенно такую оживленную, как Друри.
— Думаешь, справимся? — беззвучно спрашиваю я Кэтлин.
Я ныкаюсь между кирпичами здания на Друри-стрит, а она наверху автобусной остановки. Я чувствую, как дочь кивает.
— Дадим им повод для паники.
(ЕЩЕ ОДНО) ПРИМЕЧАНИЕ ОТ КЭТЛИН
Я же говорила вам, что не злодейка.
П. С. Пусть даже не смеет обижать моего ребенка.
П.П.С. Да, безусловно, я жалею о том, как сказала Авроре-Рори, будто никогда не возьму на себя заботу о ее детях. Но уже поздно что-то менять.
П.П.П.С. Ладно. Они мило смотрятся. Счастливы?
(ЕЩЕ ОДНО) ПРИМЕЧАНИЕ ОТ САММЕР
Снова я.
Ну, то есть как бы да. Мне нужно расставить точки над «и» с лучшей подругой, правда?
Даже когда стало до боли очевидно, что Рори не вернется в нашу квартиру в Нью-Йорке. Нет, я все понимаю. Теперь она с любовью всей своей жизни, живет в своей очаровательной реальности, о которой всегда мечтала.
К тому же я наделала глупостей. Неважно, что она хотела расстаться с Каллумом, что никогда не чувствовала к нему даже толики того, что испытывает к Малу, что я на все сто уверена: их отношения и дня бы не продержались; или что мы оба напились.
Я совершила одну ошибку. И копиться ошибкам дальше не позволю. Чтобы двигаться дальше, мне нужно ее прощение.
Я вылетела в Ирландию. Думаете, радикальная мера? Я тоже так считаю, учитывая количество репетиций, которые я проиграла, чтобы помириться со своей лучшей подругой. Через три месяца после того, как она узнала про нас с Каллумом, рванула на такси в Толку прямо из аэропорта. Через три месяца после того, как она начала меня игнорировать.
Я нашла ее на заднем дворе в компрометирующей позе, пригвожденной к траве ее новоиспеченным мужем. Клянусь, он насаживал ее как цветок. Я прервала их прямо посреди действа, но по чистой случайности. Дверь была не заперта, и я заявилась как ни в чем не бывало. Помню, Рори всегда жаловалась, что Мал постоянно не закрывает замок. Поняв, что происходит у меня на глазах, я начала пятиться назад, но наткнулась на барную стойку и уронила на пол бутылку «Гиннесса». Они оба повернулись, чтобы понять, откуда шум.
Первым делом Рори швырнула в меня платье, потом подскочила и принялась голой гоняться за мной по дому, очень-очень громко вопя: «Ты трахалась с моим парнем!».